Угроза окатила холодом страха. Не сложно выдержать воздержание как таковое — в том же походе, к примеру, — но когда тебя планомерно день ото дня доводят до исступления, бросая почти на пике, чувствуешь, что ещё немного, и просто сойдёшь с ума. Тело само собой закаменело, и Эль бросил всю оставшуюся часть воли на контроль за ним. Вампирша широко улыбнулась и шагнула вплотную к эльфу. Смешно ей.
— Ах, да, если хочешь, можешь закрыть глаза.
О, за такое тут же захотелось поблагодарить милостивую госпожу — видеть так близко желанное тело, наблюдать за тем, как хозяйка будет развлекаться с его собственным, было бы слишком тяжёлым испытанием. Эль не преминул воспользоваться разрешением. Впрочем, почти сразу понял, что так только хуже: да, он не видел свою мучительницу, но зато тактильные ощущения многократно возросли. Что было хуже, мужчина уже не знал, но решил оставить как есть.
Дэйна была почти в экстазе. Настолько глубокой и полной оказалась покорность эльфа, когда его заставили подойти к грани выносливости. Выражение муки и желания на красивом лице вызывало приятную пульсацию внизу живота. Мужчина подчинялся любому её приказу без малейших следов сомнения и неприятия. Неужели у неё получилось сломать это глупое отрицание собственных потребностей? Отныне игры перейдут на совершенно другой уровень: партнёр, получающий искреннее удовольствие от всего, творимого с ним, совсем иное дело, чем тот, кого приходится принуждать.
А Эль на самом деле наслаждался сейчас, хоть и чувство страха тоже присутствовало. Но этот страх совсем другой природы — страх сделать что-то неправильно и получить наказание в виде неудовлетворения зашкаливающего, уже болезненного, возбуждения. Девушка с удовольствием распустила собранные в хвост тёмные волосы и зарылась в них пальцами, слегка помассировала кожу, вызывая тихий стон удовольствия. Эльф полностью отдался на волю эмоций и теперь демонстрировал их — открыто, откровенно.
Сжав длинные пряди у корней, слегка потянула вниз, большим пальцем второй руки надавливая на подбородок, заставляя слегка приоткрыть рот. И смяла податливые губы властным поцелуем, когда лицо мужчины оказалось достаточно близко. Изначальная! Как же кружит голову такая податливость! Был момент, когда показалось, что Эль не удержится и начнёт отвечать на поцелуй, но он справился, оставшись неподвижным и позволяя Дэйне хозяйничать в его рту. Впрочем, долго так играть вампирша не собиралась — она получила подтверждение послушания раба, а при поцелуях всё же предпочитала активное участие любовника. Но не сейчас.
Эльнарион, выдержав агрессивно-собственнический поцелуй и умудрившись не поддаться порыву инстинктивно ответить, слегка перевёл дух. Оказалось — рано. Пальцы вампирши невесомо пробежались по его груди, задев соски и вызвав яркую вспышку боли, прочертили полоски по животу и, на мгновение замерев, обхватили мучительно возбуждённую плоть. Великий Лес, как же хорошо! И как хочется двинуть бёдрами, окунаясь пусть не в желанное влажное тепло, но хоть в этот плотный плен. Нельзя! Сквозь сжатые зубы вырвался жалобный стон, тут же сменившийся очередным судорожным вздохом: по всей напряжённой, пульсирующей длине прошлись коготки, чуть надавливая, но, кажется, не царапая. Страшно. Очень чувствительно, а на головке так и вообще почти болезненно. Остро-сладко… Эль вновь застонал. Протяжно, умоляюще.
Ответом ему был тихий довольный смех хозяйки. Что ж, хоть одному из них происходящее доставляет удовольствие. Впрочем… Да ладно, как бы глубоко эльф не загонял свои чувства, отрицать, что вампирша дарит его телу ни с чем не сравнимое наслаждение, было бессмысленно. Уже бессмысленно. Внезапно он осознал, что всё его отрицание на самом деле — действия труса, не достойные сильного воина. Эль не мог смириться со своей реакцией, но прятаться от действительности и дальше, убеждая себя, что всё неправда и это не он, — глупо. И пусть эти ощущения неправильные, извращённые в понимании светлых собратьев, но он такой вот. А поскольку от него в нынешней ситуации совсем ничего не зависит, то и изводить себя дополнительно не стоит. Будет держаться, сколько возможно, но знать, что наступит момент и упорная властная девчонка вновь подведёт его к краю, когда воля и гордость предадут.
Мимолётная передышка, подаренная вампиршей и так удачно совпавшая с озарением, закончилась. Теперь его тело терзал нежной пыткой шустрый горячий язычок, вырывая сладостные стоны. А потом — ожидаемо, но от этого не менее ошеломительно — влажный проказник начал игру с напряжённой плотью. Тело закаменело, потому что иначе сдержаться от движения просто не получилось бы. Он не хотел просить… Думал, что разрешения стонать вполне достаточно, что этого хватит для выражения эмоций. Ошибся. В который раз. Эльф сдался. Он уже не отдавал себе отчёт, не вслушивался в собственные бессвязные мольбы, кинув все остатки сознания на контроль над телом. Только бы не двинуться! А в голове билась одна только мысль: «Я не выдержу, не выдержу, не выдержу!», пока умелые губы скользили по его члену. Вверх, вниз…
Но, как ни странно, Эль выдерживал, хоть и чувствовал, что ещё чуть-чуть, вот-вот, и он просто взорвётся. Ан нет. Держала воля хозяйки. И только сердце трепыхалось заполошенной птицей где-то в горле. Вдруг всё закончилось. Наверняка, ненадолго. Тишина и чувственный голод давили со всех сторон, и мужчина не выдержал, раскрыл глаза, чтобы тут же задохнуться от открывшегося ему зрелища.
Хозяйка стояла совсем близко, пристально глядя на него сверкающими алыми глазами, в которых Эль сумел разглядеть бушующее желание. Кончик языка стремительно скользнул по красным губам, оставляя за собой влажную дорожку, тогда как остальное тело оставалось равномерно матовым — вампиры не потеют. Зато эльф прекрасно чувствовал, как неощутимый до сих пор сквознячок холодит влажную кожу. Но то, что вампирша тоже возбуждена, вмиг примирило его со всем, что произошло и ещё случится за утро. Девушка снова облизнула губы и хриплым голосом, непостижимым образом оставшимся таким же нежным, приказала:
— Можешь двигаться. Ляг на спину. Я не буду тебя связывать, но моего тела твои руки касаться не должны.
На размышления хватило мгновения. Эльф растянулся на кровати, закинув руки вверх и вцепившись пальцами в подушку. И пусть спину и ягодицы печёт — плевать! Вампирша только хмыкнула и мгновенно оседлала его бёдра, прижимая болезненно ноющий член к животу и начав тереться о него своей плотью, влажной и горячей. Мимолётного взгляда, отследившего момент соприкосновения их тел, хватило, чтобы Эль успел увидеть свою набухшую и непривычно тёмно-красную плоть. Боги… Как эта тонкая и нежная кожица ещё не лопнула от сумасшедшего давления крови? Но этим странным, отвлечённым мыслям быстро помогли улетучиться.
Эльнарион уже напрочь забыл, что его соски зажаты этим зверским приспособлением, свыкнувшись с тянущей болью и почти не обращая на неё внимание. И хозяйка, словно почувствовав, напомнила: влажный язык обвёл торчащие красные комочки, чуть надавливая и рождая странно-восхитительную смесь удовольствия и коротких разрядов боли, волной расходившихся по ближайшим участкам. Потом язык исчез и увлажнённая плоть практически сразу стала подмерзать, но в это же мгновение вампирша медленно опустилась на стоящий колом член, глядя прямо в глаза своего раба. Долгожданный жар обволакивал и эльф рванулся навстречу, пытаясь заполнить, слиться как можно сильнее.
После первого порыва Эль вновь замер. Хозяйка разрешила двигаться, но что-то в её глазах сдерживало, какое-то обещание. Мелькнувшее одобрение он разобрал однозначно. Медленно и плавно вампирша приподнялась над его бёдрами и вновь опустилась. Тягучие движения заставляли сконцентрироваться на ощущениях: к мучительному желанию разрядки добавилось невероятное удовольствие. Темп постепенно нарастал, в конце концов, сорвавшись в яростную скачку. Внезапно девушка резко замерла и сильно сдавила его внутренними мышцами, выдохнув: «Кончай!».