— Потешилась, сестренка?
Второй не ответил, сжал челюсти, и изуродованные половины того, что еще недавно было Джорджем Хоу, упали на траву. Мертвая голова оказалась в нескольких дюймах от лица Джека. Глаза были открыты, и Джек, казалось, прочел в них: «Следующий — ты!».
Джек вскочил и помчался, не разбирая дороги, не понимая куда он бежит; его гнала животная потребность хоть что-то делать для своего спасения. Он не осознавал, что ноги несут его к ближайшему кадмусу.
Очутившись у темного провала входа, он нырнул в него головой вперед, как в омут, и только ударившись о гладкий земляной пол, смог подавить инстинкт бегства и выглянуть.
Примеру Джека последовали другие. Теперь они мчались к его убежищу. Впереди несся Эд, яростно топча землю короткими ногами, с саблей в вытянутой руке.
Когда Эд и те, что бежали за ним, толкаясь, вваливались в темноту кадмуса, с земли тяжело поднялся еще один человек и, шатаясь, попытался совершить ту же перебежку. Драконы как раз прекратили свой громовый разговор, раненые затихли, и по полю далеко разнеслось свистящее дыхание Джоша Моури. Только оно нарушало внезапно обрушившуюся звенящую тишину, особенно жуткую после недавней какофонии боя. В этой тишине хрип в легких Моури казался громким скрежетом.
Один из драконов в несколько прыжков легко настиг несчастного, взмахнул дубинкой — и, проехав по скользкой от крови траве, замерло обезглавленное тело Джоша…
Больше Джек ничего не видел: толпа оттеснила его в глубину кадмуса.
Голова кружилась, его трясло, но Джек сообразил, что получил крохотное преимущество: он четко видит силуэты людей в лунном свете, а они его видеть не могут. Он может, например, легко отнять у Эда отцовскую саблю — достаточно одного удара по руке…
Через мгновение сабля, не успев упасть, оказалась у Джека.
Эд завопил и попытался наощупь схватить обидчика. Джек отступил глубже в темноту и, подняв саблю, крикнул:
— Оставайся на месте, Эд! Иначе зарублю!
Грянул выстрел. Пуля просвистела у виска Джека, слегка задев мочку уха. Он тут же упал на пол, успев избежать целого залпа. К нему бросились, спотыкаясь и падая. Началась суматошная драка, в которой никто не видел противника. Упавшего топтали, а поднявшийся получал удар вслепую от своего же товарища.
Внезапно дерущихся залил свет, показавшийся очень ярким привыкшим к темноте глазам. Через дыру в стене кадмуса был просунут факел. Все мгновенно забыли о Джеке: рука, вернее, лапа, держащая светильник, была огромной и трехпалой. Лапа дракона!
Положение было безвыходным.
Стены кадмуса прочны, единственный выход — отверстие, через которое они сюда попали. Ход в глубину кадмуса если и существует, то спрятан так искусно, что никаких его признаков не видно. Пользоваться взрывчаткой в маленьком помещении — самоубийство, снаружи — дракон. Остается одно — стоять, где стояли.
Что они и сделали.
Огнестрельное оружие было у четверых. Трое лихорадочно перезаряжали, у четвертого кончился порох.
Отвага отчаяния побудила Джека сделать то, что он сделал в следующий миг: выскочить на освещенное место и рубануть саблей по лапе, держащей факел. Он успел встретить взгляд дракона и даже заметить почерневший гнилой клык в его пасти. На земляной пол упал отрубленный когтистый палец с факелом. Джек нагнулся, чтобы подхватить факел, и на его затылок хлынула струя драконьей крови из раны. Страшный рев оглушил пленников кадмуса, многократным эхом отдаваясь в замкнутом пространстве. Джек поднял пылающее полено и швырнул его в нападавших. Коготь отрубленного пальца глубоко вонзился в древесину. Рев за спиной сменился нелепым громовым хныканьем, потом жалобными причитаниями детской речи:
— Мой большой палец, человечек!.. Отдай мой палец!
Джек замер, глядя на стену за спинами сгрудившихся людей.
В прочной коричневой стене открывался проход высотой в рост взрослого мужчины.
Джек не стал пытаться бежать мимо раненого дракона в лес. Вместо этого он рванул сквозь остатки отряда к открывшемуся отверстию, молясь, чтобы люди не успели прийти в себя шока.
Джек успел нырнуть в проход.
За спиной грянул пистолетный выстрел, раздались крики, но он уже свернул за угол — подальше от ножей и пистолетов людей.
И угодил в ловушку.
Проход осторожно, но сильно сдавил его, словно исполинская рука. Что-то мягкое заткнуло рот, мешая дышать.
Джек почти потерял сознание.
Словно сквозь вату услыхал он голос. Голос Р-ли:
— Он умер?
Мужской голос:
— Джек Кейдж?
— Нет. Его отец.