Шок отступал, и немного праведного гнева возвращалось обратно, чтобы занять его место.
— Она не могла. У нее не было возможности. И она пыталась избавить тебя от мысли, что ты потерял их обоих, не только ее.
Мой голос был менее спокойным, когда я ответил:
— Более двух лет без единого слова. Как она могла так долго скрывать это от меня? Как она могла скрывать от меня все? Я думал, что она…
Хит не выказывал ни капли понимания или сочувствия ни в его лице, ни в его словах. Как раз наоборот. Но таков был Хит. В этой конкретной ситуации это оказало на меня почти успокаивающее действие, как бы странно это ни звучало.
— Ты дурак, — сказал он низким голосом. — Если бы она пришла к тебе раньше, она бы не осталась, ни на какое время. И кроме того, ты знаешь, что она никогда не подвергла бы тебя опасности. По какой-то причине, которую я не могу понять, она любит тебя.
Что-то болезненное и прекрасное расцвело глубоко в моей груди. Несмотря ни на потерянное время, потраченное горе, неуверенность и растерянность, я все еще любил ее. Даже если это исходило от Хита, было так приятно слышать, что она жива и здорова и, возможно, все еще любит меня.
— Сейчас или скоро ей будет безопасно прийти к тебе, если ты этого хочешь. Ты все еще не уехал, так что я полагаю, ты все еще хочешь ее?
Я не колебался, у меня были годы, чтобы оценить ситуацию, но я мог только кивнуть. Я не мог обсуждать свои чувства с Хитом. Это было бы так же бессмысленно, как рассказывать рыбе о других стихиях. Ну в данном случае больше похоже на акулу.
Он вытащил из заднего кармана сложенный лист бумаги и сунул мне.
Я взял его, бросив на него вопросительный взгляд, не в силах развернуть его одной рукой.
— Это список вещей, которые тебе понадобятся для него. Я бы на твоем месте сразу пошел в магазин. Добро пожаловать в отцовство. Надеюсь, ты не облажаешься, потому что месяц или около того ты будешь предоставлен сам себе.
— Ты… ты оставляешь его со мной?
— Разве он тебе не нужен? Я буду счастлив взять его с собой.
— Нет, нет, нет, я не это имел в виду. Я хочу его. Я был просто поражен.
К тому времени Хит игнорировал меня, его глаза смотрели на Кэмерона, все его лицо трансформировалось, чтобы подарить моему сыну любящую улыбку.
— Помнишь, что я тебе говорил, приятель?
— Взрослые всегда возвращаются, — мгновенно сказал Кэмерон, как будто его учили запоминать.
— Вот так мы и сделаем. Так что я вернусь, и твоя мама вернется. И на этот раз вы все будете жить вместе, как семья. Разве это не будет здорово?
— Потрясающе! — Кэмерон ответил мгновенно.
После прощального поцелуя Кэмерона в макушку Хит ушел.
Всю дорогу домой я нес ребенка на руках. Я был уверен, что он мог бы пройти часть пути пешком, но мне было все равно. Я не отпускал его.
Мы были уже почти у дома, когда мой сын сказал хриплым голоском:
— Мама скучает по тебе, папочка, она так по тебе скучает!
Я быстро заморгал, но это не помешало слезам наполнить мои глаза.
— Я тоже скучаю по ней, сынок. Так сильно.
— И я по тебе скучал, — добавил он, выпятив милую маленькую нижнюю губу.
Это выпотрошило меня, как ничто другое.
— Я тоже скучал по тебе. Может ты не поверишь. Но мы больше никогда не расстанемся. Ты останешься со мной навсегда.
— Ты обещаешь?
— Обещаю.
Я направился прямо к Таргету со списком и Кэмероном на буксире. Это было тяжелое испытание, но в конце концов я нашел все, что мне было нужно, а затем провел два часа в отделе игрушек.
Переход от жизни в одиночестве к тому, чтобы в доме появился малыш, был адаптацией, но долгожданной. Он был хорошей компанией.
Я показал ему цветы, которые много лет назад посадил во всех возможных местах на участке.
— Ты знаешь имя своей мамы? — спросил его я.
— Мама?
Я улыбнулся и погладил его по голове.
— Это ее имя для тебя, но для меня ее имя — Ирис. Ты знаешь, как называются все эти цветы?
Кэмерон огляделся. Они были повсюду. Он покачал головой.
— Ирисы.
Его милая маленькая бровь нахмурилась.
— Ты хочешь сказать, что моя мама — цветок?
— Нет, но ее назвали в честь цветка, а это ее любимые. Думаешь, она обрадуется, когда увидит, сколько их у нас дома?
С широко раскрытыми глазами он кивнул.
Примерно через три недели после приезда Кэмерона я начал вглядываться вокруг в поисках ее. Я ничего не мог с собой поделать. Мысль о том, что она может появиться буквально в любой момент, поглотила меня.
Я ежедневно заказывал букеты ирисов, вазу за вазой, пока они не заняли все свободное место на столе в доме.