Глава 5
Глава 5
На следующий день, ближе к полудню позвонила риелторша. «Есть квартира. Загородный проспект, дом 26. Однокомнатная, 34 квадратных метра. 7500 рублей в месяц. В час будьте там» - сказал с хрипотцой бойкий деловой голос.
Хватаю карту, смотрю, где это находится. Маринка неодетая и ненакрашенная. Бегу один. Когда я, выскочив из метро, уже несся по Загородному проспекту, разыскивая дом, снова зазвонил мобильник. Опять риелторша.
- Квартира на Загородном уже сдана. Есть на Бульваре Новаторов. Тоже 34 квадрата, однокомнатная, 7500 в месяц, не считая платы за ком. услуги. Устроит?
- Да. Конечно, устроит.
- Только быстрее. Тут ещё на неё клиенты есть. Кто быстрее подойдёт, тому и сдадим.
- Подождите! Я сейчас на Загородном нахожусь. Как мне оттуда до этого бульвара добраться?
- Садитесь на метро «Владимирская», едете до станции «Проспект Ветеранов». Там спросите. Адрес запишите - Бульвар новаторов, дом 110, пятиэтажка, квартира 62.
Весь в мыле выскакиваю из подземного перехода - выхода метро «Проспект Ветеранов». Ошалело верчу глазами, не понимая, куда бежать.
- Вы не знаете, где здесь Бульвар Новаторов, дом сто десять, - спрашиваю у пожилого мужчины.
- А вон там он, между двумя точками, - указал мужчина рукой.
- Точками?..
- Ну, вон две девятиэтажки одноподъездные видите? В глубине, между ними.
- Я ринулся туда, а про себя мне думалось: «Точка». Забавно. Должно быть, это знаменитый питерский слэнг. Интересные люди эти питерцы. Бордюр для них не бордюр, а «поребрик», киоск для них - «ларёк», а сумка-пакет, вообще - «кулёк». Простите, но в кульках, свёрнутых из газеты, бабки семечки на остановках продают. Ну, питерцы!»
Я успел. Я прибежал первым. В квартире меня ждали риелторша и хозяин, пожилой кореец. Квартира мне понравилась. Чистенькая. Из мебели - ничего лишнего. Два дивана, да журнальный столик. Из-за этого типовая однушка казалась даже просторной. На кухне холодильник «Саратов», маленький, ещё советских времён, но надёжный. Я был уверен, Маринке квартира тоже понравится.
Правда выяснилось, что уплатить надо не семь пятьсот, а сразу пятнадцать тысяч рубликов, сразу за два месяца - первый и последний, мы ведь снимаем жильё на год. Ещё две тысячи, пришлось отдать риелторше за услуги. Хозяин сказал, что он переезжает в Москву, к дочери, а за оплатой каждый месяц будет приходить его племянник. Что ж, отлично! Мы подписали бумажки, и квартира, минимум на год, наша с Маринкой!
прилетел к дяде на «Маяковского», как на крыльях. - Маринка, собирай вещи, я хату снял, классную! У нас есть свой домик!
Часа через три, мы со всеми своими пожитками, уже были там. Боже! Какое это счастье иметь своё, отдельное жильё, пусть даже съёмное. Я понял это только сейчас, здесь. Дядя Антон с тётей Элей, люди, уже можно сказать, пожилые. У них небольшая двухкомнатная квартирка. Мы чувствовали, что напрягаем их. Они люди деликатные, ничего нам не говорили, но было заметно, что это напряжение нарастает с каждым днём.
Я не ошибся, Марина, увидев наше новое обиталище, была просто счастлива. Дом, в котором мы будем теперь жить - старенькая советская пятиэтажка, с треугольной, покрытой серым шифером, который кое-где успел отвалиться, крышей. Меня особенно тронуло то, что он, почти со всех сторон, окружён высокими, выше него, деревьями. Тронутая желтизной листва колышется, и кажется что дом, будто старый корабль, плывёт по океану-осени. Этот дом, враз разбудил во мне ностальгические воспоминания, ведь и сам он, и эти деревья вокруг, так напоминают родительский дом в университетском городке, оставленный в Родном городе, дом, где я родился, и где прошло моё детство. Да и вообще, то место, тот район, где, волею судеб, мы оказались, так не похож на тот Петербург, который я знал раньше. Здесь нет древних исторических зданий, нет дворцов, нет седых памятников. Здесь нет барокко, классицизма и ампира (или как там их ещё называют, эти архитектурные стили ушедших веков?) Здесь - привычные и родные для меня дома советских времён, перемежающиеся с высоченными зданиями недавних новостроек. Здесь, как будто, совсем другой город, который так похож на мой, родной. Здесь мне уютно. Здесь мне хорошо.
Мы с Мариной взяли бутылку водки, и вечером отметили наше новоселье. Первый шаг к новой жизни сделан. Ура! Завтра начинаются выходные, а в понедельник я отправляюсь к юристу (тётя Эля нашла мне хорошего юриста), буду открывать свою фирму.
* * *
Рота двигалась по ущелью вниз. Карта и полковник Могуч говорили, что ущелье широкое, и пригодно для прохода техники. Но понятие «широкое», в горах, слишком относительно. В горах вообще всё относительно и непредсказуемо. Приходилось растаскивать завалы из стволов поваленных елей. В сужениях, техника шла по воде, по бурной горной реке, объезжая огромные валуны. До места, где ущелье стало действительно широким и появилось первое подобие колеи, добирались шесть с половиной часов. Техника выстроилась в колонну. Вперёд, на ТПК, было отправлено боевое охранение. Вскоре, охранение наткнулось на первого местного жителя. У края колеи стоял бородатый седовласый дед, с небольшим стадом коз. Дозорная машина притормозила. Старший группы охранения, сержант Буня крикнул по Твердышински: - Бог в помощь, дед! Как дела?