- Так, - подытожил Алтай, - нас 34 человека, по сути - взвод с хвостиком. У них 10 танков и человек 400-500 пехоты. Но зато теперь у нас три танка! Так что, будем воевать. Все перемещаемся на позиции 1-го взвода, оборону будем строить здесь. Задача такая: надо отбуксировать сюда трофейные танки противника.
Танк Т-90 весит 46 с половиной тонн; Т-80 - сорок две. Первый находится на передней линии обороны позиций Града, второй - в четырёхстах метрах, от позиций Кары. Значит, один из них придётся тащить метров 350, а другой, аж 800. Причём, последние 200-300 метров, на позиции первого взвода, танки нужно будет поднимать вверх по склону холма. Тащить многотонные махины, с убитой ходовой частью, придётся, буквально, волоком. Вот, задачка!
У нас осталась одна БМД и один БТР-Д. Это - гусеничные машины, это - мощные машины. Но справятся ли они, с предлагаемой им ролью тягачей неподвижных тяжёлых танков?
Решаем начать с Т-90, добытого Градом - он ближе. Цеплям его за машины тросами: БМД справа, БТР - слева. Сначала, с грехом поплам, дело идёт, но как только вышли на подъём - всё, встали. Машины буксуют, вспахивая гусеницами землю и поднимая облака пыли, тросы рвутся. Пригнали «Улар». Поставили грузовик по центру, гусеничные машины по бокам от него, навязали тросы, сзади в танк упёрлось несколько десятков рук. Махина, нехотно и запинаясь, но всё же поползла наверх. Промурыжились с ним больше двух часов, но в конце концов танк встал именно в то место, куда и указал Алтай.
С Т-80м возились ещё дольше, закончили затемно. Самое сложное сделано - все три танка стоят на указанных позициях, развёрнуты в сторону противника и готовы к отражению атаки. Всем - браво!
22.00. Центр снова не вышел на связь.
Что происходит? Что, чёрт возьми, происходит? Это выглядит как подстава, как диверсия, как измена! Нас что, специально отправили сюда на убой? Уничтожена уже половина роты, элитной роты - гордости страны, роты, которая стоит полка, если не дивизии! Даже если забыть, что мы люди, которые хотят жить и у многих из которых есть семьи, ждущие дома, даже если рассматривать нас только, как боевые единицы, что сплошь и рядом приходится делать на войне, даже в этом случае, отправить на ничем не оправданное заклание лучшую роту - это подрыв обороноспособности страны. Мы без особых труда и потерь уничтожили Хокумы, решили стратегическую задачу, повлияв тем самым на исход войны, а Они поставили нас в условия, в которых нас, тех кто, не боясь громких слов, представляет золотой фонд армии, просто истребляют.
Как объснить происходящее своим подчинённым? Как объяснить им этот маразм, эту чудовищную, вопиющую несправедливость? Что сказать этим проверенным и честным мужикам, доверяющим тебе больше, чем себе, готовых за тебя и в огонь, и в воду, и под под пули, и на верную смерть? Сказать им: да, мужики, похоже, нас предали, нас бросили здесь умирать, мы сделали своё дело и теперь не нужны? Как поднять боевой дух этим людям перед неравным боем, который для многих из них станет последним? Как объяснить им, за что они через несколько часов пойдут на верную смерть? А действительно, за что они пойдут? Во времена Великой Войны наши солдаты шли на смерть защищая свою Родину, свою семью, свой дом от страшного лютого врага, желавшего поработить весь мир. А за что идём на смерть мы? Мы воюем с братским народом, с которым у нас общие корни и одна, многовековая история. Нет, мы воюем не с народом даже, не с нацией, а просто с теми людьми, которые волею судеб родились или оказались в другой, бывшей республике, ранее единой большой страны. Мы воюем с людьми, втянутыми политиками, и их, и нашими, в конфликт своих алчных интересов. И мы, и твердышенцы - заложники тупости и жадности наших правителей. Ну, а когда появляются первые жертвы, в силу вступает закон кровной мести. Вы сделали это с моим братом, другом, земляком? Теперь получите в ответ! Ненависть нарастает, как снежный ком, и вот уже убить твердыша - это не желание, не приказ моего президента, министра, командира, - это моя собственная воля. Адский механизм запущен и отныне работает сам по себе. Мы хотим стереть с лица земли их, они нас. Наши правители потирают руки, теперь воевать и убивать мы мотивированы изнутри, теперь мы исполняем не их волю, а свою собственную, и теперь мы, действительно верим, что защищаем свою землю от лютого врага, как в Великую Войну. Но всё же, что-то в этом не так, и где-то, на уровне подкорки, мы чувствуем некий подвох, некий обман, дикость и абсурдность происходящего: то, что происходит сейчас - это совсем не то же самое, что было во время Великой Войны, просто на время нас ослепила ненависть. И когда, тот кто вверг тебя в эту ненависть и в эту безумную братоубийственную войну предаёт тебя, то обман начинает просвечивать наружу. Алтай знал, что сейчас это понимает и чувствует каждый из его бойцов. Как настроить их на бой, чем воодушевить их, когда ты сам не веришь, что поступаешь правильно?