- Ты не ошибся Квалуг, рядом с тобою барон фрон де Греманг, собственной персоной. Я, действительно, подданный Нордгращдии, барон, а также доктор философии Бранденского университета, и член Браганьского Географического общества. Бывший барон, бывший доктор, бывший член... Как я здесь оказался? Странно, да? Ведь Нордграшдия - держава не морская, выхода к морю не имеет. Я приобрёл надел в Новой Земле. И ещё у меня была мечта - учредить первый в Новой Земле университет в Грейленде. Всё шло хорошо. Со своего надела я снимал по два урожая пшеницы в год, начал строительство здания под университет в Грейленде, и будучи большим любителем путешествий, арендовал шхуну в грейлендском порту. В тот злополучный день, мы с моей супругой, баронессой Мартой Греманг, вышли на арендованной шхуне в морскую прогулку, намереваясь отпраздновать десятую годовщину нашего венчания. Ничто не предвещало беды. Но внезапно задул жуткий шквалистый ветер с севера. Откуда не возьмись, прямо перед нами вырос фронт грозовых облаков. Началась жестокая буря. Мне говорили, что такое порой случается в наших краях. Мачту шхуны сломало, и нас стало относить к югу, к этому ненавистному острову Кары. Когда буря закончилась к нашей, терпящей бедствие шхуне, подошёл корабль, карклунский. Мы думали это спасение, а оказалось погибель. Хуже погибели. На свою беду я представился этим извергам, как барон, к тому же у меня с собой были подтверждающие документы. Так я оказался в Самуре. Где моя бедная Марта, я не знаю. Жива ли ещё? Я надеюсь, что нет, потому-что смерть, куда лучше, чем жизнь карклунской рабыни...
- Многое похоже в наших судьбах, господин барон. Меня зовут Тим Монро, граф Тим Монро. Имя у меня флинийское, но я браганьский подданный. Я направлялся из Санглунда в Грейленд, чтобы обвенчаться со своей возлюбленной - Пенни Фельдстаг. Так же как и Вы, барон, я хотел нести людям просвещение, и намеревался, на средства моего отца, открыть в Грейленде бесплатные школы для детей. На наш корабль, также налетела жестокая буря, грот-мачта оказалась сломанной. После с нашим судном случилось ещё более страшное несчастье, но об этом я расскажу Вам в другой раз. К нашему, терпящему бедствие кораблю, подошла карклунская галера. Я тоже, как и Вы, думал, что это спасение... Я тоже сам поставил карклунцев в известность о своём происхождении, и у меня при себе имелись доказательства этому.
- Да, юноша, наши судьбы, и в действительности, чем-то похожи. Твоя тяга к просвещению похвальна, твоё стремление, на благих началах образовывать новоземельских детей - достойно восхищения. Печально, что всему этому уже не суждено сбыться. Печально, что ты навсегда утратил свою возлюбленную, а она тебя. Но прошу, не называй меня больше бароном. Какой я теперь барон? Теперь я, давно уже вша, сгнивающая, издыхающая вша... И потом, знаешь ли ты, что очень опасно здесь называть друг друга своими настоящими именами? Даже если нас никто в данный момент не слышит, лучше этого не делать, чтобы не привыкнуть и случайно не окликнуть друг друга старым именем в присутствии стражников. Конечно, стражники не знают ни браганьского ни нордградшкого. Тем более, они не знают наших прежних имён. Но тот, кто из них не дурак, может догадаться по смыслу, и тогда - страшно накажут. Обоих. Так что, давай условимся раз и навсегда - ты Квалуг, а я Фиск. Скажи-ка лучше, сколько же тебе лет, Квалуг.
- Недавно исполнилось двадцать шесть.
- Молод ещё, но уже вступаешь в возраст зрелости. А я вот и не скажу точно, сколько мне лет. Знаю только, что на тот момент, как угодил сюда мне было тридцать пять. Сколько я нахожусь здесь - не знаю. Тут теряешь счёт и дням и годам. Это ещё и оттого, что на Карклуне только одно время года - лето. Придёт время, Квалуг, и ты тоже не будешь знать своего возраста. Но всё же, я могу сказать, что сейчас, приблизительно, мне чуть больше сорока. Видишь ли, в самурах, никто больше десяти лет не живёт, не выдерживает. Я пока ещё жив, значит, десяти лет покамест не прошло.
Тим был поражён - на вид Фиск казался древним стариком.
- Я, конечно, прошу прощения, но выглядишь ты гораздо старше...
- Я знаю. Хоть сам себя я не видел уже очень давно, ведь здесь, в самуре, нет ни зеркал, ни водоёмов, ни даже луж, кроме луж крови, но другие давно уже называют меня «старик». Самуры никого не молодят. Через пяток лет ты тоже будешь выглядеть как шестидесятилетний, если, конечно, доживёшь, чего я тебе искренне не желаю.
- Один человек, раб на галере, говорил мне о том, что карклунцы не хотят, чтобы мы умирали - им нужны наши страдания. Поэтому они делают всё возможное, чтобы продлить наши дни, к тому же у них, поистине волшебная медицина. В самурах же, говорил мне он, искусство продлевать страдальцам жизни достигает совершенства.