Секунду спустя, Тим осознал природу этого, остановившего его порыв, чувства. Предупреждение Фиска о том, чтобы он ни с кем не делился мечтами о побеге, так как среди узников есть доносчики. Почему его снова поставили на колесо рядом с Жубом? Случайность ли это? Почему, видя, что они беседуют, стражники не бьют их? Кто такой этот Жуб? Что Тиму известно о нём?
- Ну, так что ты думаешь о побеге, друг? - повторил свой вопрос Жуб. - Может быть рванём вместе? Продумаем хороший план и положим этому аду конец?
- О, нет. Я не вижу никакого смысла в этой попытке. Ещё никому не удавалось покинуть Главный Самур и этот остров.
- Мы будем первыми!
- Нет, не со мной. Я не верю в эту затею.
- Жаль, Квалуг, что ты такой же, как все - смирился со своей участью. Но если кто-нибудь поделится с тобой своими планами, немедля извести меня, - я нуждаюсь в сообщнике. Обещаешь?
- Угу.
Некоторое время они месили грязь молча, потом Тим спросил:
- Помнишь, мы говорили о человеке, который научил меня карклунскому?
- Когда?
- Несколько дней назад. Мы тоже стояли у колеса вместе.
- Ну да, стояли. Тогда мы с тобой и познакомились. Но, чтобы мы говорили о каком-то человеке - не помню.
- Его звали Фуркад.
- Не помню.
- Мне показалось, что ты его знаешь.
- Тебе и вправду показалось. Я не знаю никакого Фуркада.
До глубокой ночи, до самого свистка, Жуб больше не проронил ни слова. Тим тоже больше ни о чём его не спрашивал. Он был погружён в размышления. Он думал о побеге.
Узников отвели в молельню, где они в течении часа возносили песнопения Крауру, а затем в сонницу Крутильного зверинца. Сонница представляла собой тесное, душное и зловонное помещение с довольно высокими, высотою метров пять, стенами, с грязным и холодным каменным полом. Помещение было абсолютно пустым. У самого потолка имелось крохотное зарешёченное оконце.
Ужином пленников не кормили, выдали только по кружке воды. Стражник крикнул: «Спать, свиньи!». Все легли на пол. Стало настолько тесно, что невозможно было лежать на спине. Все, как один, легли на бок. Тиму сделалось не по себе, ведь он не выносил тесноты. Спасала высота потолка, когда он взглянул на него, стало полегче. Но стражник потушил факел и закрыл дверь. В кромешной тьме, потолка не видать. Тиму казалось, что липкая мгла принялась душить его... Тима выручил Фиск. Он услышал его голос:
- Хрыщ, - сказал он кому-то в темноте, - давай-ка поменяемся с тобой местами, мне нужно что-то сказать нашему новичку.
Так Фиск оказался рядом с Тимом.
- Квалуг, - сказал Фиск шёпотом, - я видел, как ты ворковал сегодня за колесом с Жубом, так?
- Было дело.
- Держись от него подальше. Это плохой, страшный человек.
- А мне он показался очень милым.
- Коварный, лукавый дьявол и подонок. Первый в самуре доносчик. Он ничего у тебя не выведывал?
- Спрашивал, не хочу ли бежать.
- О Господи! Я надеюсь ты внял моим словам?
- Да, Фиск, я сказал ему, что и не помышляю об этом. Спасибо тебе.
- Слава Богу. Пусть твой рот, когда ты рядом с Жубом, будет всегда на замке.
- Непременно. Спасибо Фиск.
Ну, спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Но эта ночь не была для Тима спокойной. Несмотря на крайнюю усталость он почти не мог спать. Страх, вызванный стеснённостью пространства отступил, когда Фиск отвлёк его разговором. Но каждые полчаса кто-нибудь из узников командовал: «Перевернулись!», и все разом переворачивались на другой бок - переворачиваться по одному было невозможно, так стеснено было пространство. Чтобы спать в таких условиях, необходима привычка.
Узникам дали поспать не более четырёх часов. Ещё затемно на пороге появился стражник, и прокричал: «Подъём, грязные звери!»
Всем выдали по несколько тараканов и кружке воды - это единственное кормление в сутки. Тим обратил внимание на то, что Жуб получил от стражника тараканов больше, чем все остальные. После кормёжки зверинец погнали в крутильню.
Прошло несколько дней однообразной изматывающей жизни, наполненной тяжким и монотонным, бесполезным трудом, побоями и унижениями. За всё это время Тим не заработал ни одного наказания. Связано это было с тем, что он, ещё не измождённый длительным пребыванием в самуре, был достаточно свеж, силён и здоров, а потому резво и проворно крутил колесо; старательно и зычно тянул «Краууур!» во время принудительного моления; к тому же он хорошо понимал карклунский, что позволяло ему быстро и точно исполнять все команды стражников. Тим не хотел быть изувеченным и ослабленным пытками, он готовил себя к побегу. Но однажды, во смены Ура, тот подозвал его к себе и с ехидцей сказал: