Во-вторых, время. И при Советах-то люди со всех концов «нерушимого» рвались сюда, желая зацепиться за тёплое столичное местечко. А что сейчас, в эту пресловутую Эпоху Потребления? А теперь здесь - полный ад. Со всей России, со всех бывших республик сюда валят миллионы. Кого-то гонит голод, возможность что-то заработать для своей семьи. Кого-то соцпакет, который обещает московская прописка. Кого-то амбиции, понты, жажда богатства, власти и славы. Кого-то ещё что-то. Причин многие тысячи. Все тёплые места заняты, все ниши заполнены, все рынки поделены, все «поляны» схвачены. Пробиться крайне тяжело, пробиться почти невоможно. Но люди продолжают ехать и ехать. Чтобы выжить, чтобы иметь какой-то шанс, здесь нужно драться насмерть, быть жестоким хищником, не знающим ни морали, ни жалости, ни сострадания. Конкуренция за место под здешним солнцем огромна, схватка идёт кровавая. Москвичи и до этого-то не отличались добротою и широтой души, что же ожидать от них теперь? Они между собой-то бьются и рвут друга, как крысы в драке за кусок тухлого мяса, а тут ещё я... Разорвут, ей богу разорвут, как только я вылезу из вагона.
В-третьих, мои персональные фобии. Вспомним лихие девяностые. Рэкет, бандитские разборки, продажные звери-менты, все поголовно купленные бандитами; пытки, перестрелки, ужасающие чёрные кавказцы, готовые не моргнув взглядом зарезать любого; афёры, обман, МММ, терроризм, взрывы, трупы, перевороты, Белый Дом, толпы обезумевших людей на улицах и кровь, кровь, кровь - реки крови; бесчеловечность, жестокость, смерть... Всё это много лет не сходило с экранов телевизоров: новости, фильмы, сериалы. И чаще всего местом действия оказывалась именно Москва. Надо отдать должное - в моей Республике, в девяностые такого кошмара не было. Откуда я мог узнавать о Москве в те годы? Только из телека. Тогда я начал бояться. Теперь понятно, с чем у меня ассоциируется нынешняя Москва, и почему у меня на неё фобия?
Я не псих. Я понимаю здравым умом, что в Москве вовсе не так жутко, как в моих фантазиях, понимаю, что не все её обитатели безжалостные кровожадные чудовища, лишённые самих зачатков человечности, но всё равно, Москва для меня город, наводящий ужас, город - монстр, город - многоголовая пожирающая гидра, город - гигантский удушающий спрут, Тимов Чёрный Сап, высасывающий тела из одежд...
Подъезжая к вокзалу, спрашиваю у своей соседки, женщины средних лет, далеко ли от вокзала улица Орджоникидзе, не знает ли она, как до неё добраться. Моя соседка петербурженка, поэтому, я её не боюсь. Была бы москвичка, наверное, решиться спросить мне было бы труднее. Понимаю, что это полный маразм. Пытаюсь взять себя в руки.
Она знает, где улица Орджоникидзе! Она знает, как туда добраться. От Ленинградского вокзала нужно сесть на метро «Комсомольская» и доехать до станции «Ленинский проспект».
Выгружаюсь из поезда и сливаюсь с враждебной толпой гигантского «термитника». У меня сверхзадача: я, во чтобы это не стало, должен всё успеть за сегодняшний день - сегодня вечером я должен быть в поезде и ехать домой. Если я не успею, где я буду ночевать? На гостиницу у меня, скорее всего, не хватит денег, да и, наверняка, там нет свободных мест. Снять комнату на ночь? Где я её сниму? Я слышал, что в Москве это не просто. Ночевать на вокзале? Прицепятся менты, отберут все деньги. А если не менты, то воры, бандиты. Их полно промышляет на московских вокзалах. Останусь без копейки денег, без документов, в чужом жутком городе. Что я буду делать? Это смерти подобно. Буду голодным шарахаться по улицам, пока меня не прирежут кавказцы. Или придётся подыскать себе подвал, как тот парнишка, о котором я рассказывал. Но в подвалах, наверняка уже есть обитатели - местные бомжи. На фига я им нужен? Прирежут, если не кавказцы, так они. Понимаю, что «гоню», но сейчас я действительно в это верю, и мой «ужастик», кажется мне довольно реальным. Но как бы то ни было, перспектива остаться на ночь в Москве, меня совершенно не прельщает, вечером я должен быть в поезде, и точка.
Спускаюсь, вместе с потоком «термитов» по эскалатору, впереди меня старушка. Она замедляется перед самым концом ползущей лестницы, там, где ступени складываются и уходят под пол. Из-за неё замедляюсь и я, не буду же «таранить» пожилого человека. В этот момент получаю по правой почке. Оборачиваюсь и вижу перед собой высокого и тощего злобного деда в сером плаще с зонтиком. Именно этой штукой он и ткнул меня в спину. Его морщинистая физиономия с крючковатым носом перекошена гримасой недовольства и презрения. «Внизу эскалатора здесь не останавливаются» - ядовито шипит он.