- Ассалом алейкум! Мне нужно сделать перевод диплома.
- Здравствуйте. Давайте свои документы. Только у нас сейчас света нет.
Во мне всё обмерло:
- Как нет? А когда будет?
-Во всём районе нет, уже часа полтора. Ждём. Вы оставьте свои документы. Как свет появится, я переведу.
Да что же это такое? Почему Высшие Силы так ненавидят меня? Кто-то хочет меня добить.
Вышел на улицу, время - 14.00. Дёргаюсь. Курю сигареты, одну за другой. В мозгах стучит: «Ночь в Москве, ночь на вокзале, менты, «обезьянник», воры, кавказцы...»
Каждые десять минут бегаю в офис справляться, не дали ли свет. Напряжение растёт с каждой минутой. Мой страх всё сильней.
Свет дали только в половине четвёртого. В четыре сделали документ. У меня остаётся всего два часа, а ещё надо забежать в банк оплатить госпошлину.
Сажусь в маршрутку. На Череповецкой она безнадёжно увязает в пробке. Твою мать! Это же не центр города и сейчас не час пик. Откуда пробка? Почему пробка? Провидение продолжает издеваться надо мной? О Господи! За что ты так не любишь меня? Какой за мной грех?
По моим расчетам до «Алтуфьево» пара остановок. Вылетаю из маршрутки, со всех ног бегу к метро. Я в туфлях, брюки тесные, бежать неудобно. Знал бы, что будет так, поехал бы в кроссовках и спортивном костюме, как кавказец.
Я снова в метро. Время неумолимо уходит. Боже! Как же медленно идёт этот поезд! На Ленинском проспекте я был в начале шестого. Теперь - в банк. Ловлю такси. Как хорошо, что денег я взял с запасом. Я в банке. Там очередь! Стою. Внутри меня всё зудит: в руках, в ногах, в голове.... Наконец, я у окошка. Работница банка даёт мне бланк, чтобы заполнить. Мне непонятно, как его заполнять, я не могу разобраться, может быть, оттого, что нахожусь в смертельном цейтноте. Прошу работницу подсказать, как это сделать. Девица в ответ хамит:
- Ну, что там непонятного? Вы что, тупой? Не буду ничего объяснять!
Сука! Кто ты такая, чтобы мне хамить? Я - человек с высшим образованием, врач, а ты - жалкий клерк, «менеджер самого низкого звена», ноль без палочки. Да, как ты смеешь!
Но сейчас не до разборок. Я промолчал. С грехом пополам разобрался с бланком. Сдал. Теперь в кассу.
Выбежал из банка, когда на часах было без пятнадцати шесть. Ничего, думаю, сейчас возьму такси, и успею, успею! Но не тут то было. Вся Орджоникидзе превратилась в сплошную пробку!
Что делать? Только бежать. И я бегу. За пятнадцать минут мне нужно осилить путь в четыре остановки. Я весь в мыле, я задыхаюсь, колет в боку... Эти проклятые туфли... Эти идиотские брюки. А тут ещё эта дорожная сумка на плече. Какого чёрта я не оставил её в камере хранения? Я выбиваюсь из последних сил, но продолжаю бежать, даже на секунду не перехожу на шаг. Как хорошо, что я умею бегать! У меня ведь второй разряд на 1500 метров. Как хорошо, что много ходил в горы! У меня тренированный организм. Но я всё равно выдыхаюсь. Я не успеваю. Я больше бежать не могу. Сколько сейчас времени? Чтобы узнать это, надо залезть в карман, достать сотку. Для этого нужно замедлиться, но я не могу позволить себе такое. Да и страшно мне это знать - сколько же сейчас времени... Всё, больше не могу. Мышцы закислились, ноги стали, как ватные, они не желают больше слушаться. Но в голове стучит: «менты, обезьянник, кавказцы». И это толкает моё тело вперёд, заставляет выжимать из себя последние остатки сил.
Я в офисе. На круглых часах у входа - три минуты седьмого. Врываюсь в кабинет. Толстушка собирает со стола документы, складывает в сейф.
- Рабочий день окончен, - сообщает она.
- Девушка! Пожалуйста, умоляю, примите! Мне очень, очень нужно успеть на поезд!
В этот мой вопль было вложено столько искренней отчаянности, что сердце её смягчилось:
- Давайте.
Она приняла документы и выдала мне справку, что диплом находится на нострификации.
- Процедура занимает около двух месяцев. Через месяца полтора начинайте звонить - узнавать, - сказала она в конце.
Слава тебе Господи! Успел!
Теперь, скорее, на вокзал, и дай бог, чтобы были билеты на сегодня.
Я на вокзале. Мчусь в кассы.
- Девушка! Мне до Санкт-Петербурга, один билет, на ближайший поезд, плацкарт.
- Плацкарт есть только на завтра. Отправление в 6.00.
- Что? Только на 6.00?
Сейчас семь часов вечера. Что я буду делать здесь целых одиннадцать часов? Мне придётся ночевать на вокзале!
Здесь мой взгляд падает на скучковавшихся в углу, недалеко от меня кавказцев. Вот и они, родимые! Все чёрные, некоторые с бородой, здоровенные, огромные, морды бандитские. Чеченцы, наверное. Стоят угрюмые, супят густые брови, и недобро поглядывают в мою сторону. А вот и мент. Сам жирный, рожа наглая, и тоже, по-моему, в мою сторону смотрит. Я чувствую, как у меня начинается паника.