— А как насчет нас?
— Нас?
— Нас с тобой?
— Мы не можем дать новый старт.
— Почему нет?
— Потому что я не хочу. Я не думаю, что мы заслужили второго шанса. Я не доверяю порывам человеческой истории, которыми сейчас сама одержима.
— Но мы разные. Если будем держаться вместе, мы сможем начать совершенно новую историю.
— Я не хочу об этом думать. Сейчас мне хочется спать.
Она закрыла глаза. Я ушел. Через неделю она пришла проведать меня, и нашла меня в саду. Она некоторое время наблюдала за мной, прежде чем я заметил ее. Я ощутил на себе её тяжелый взгляд, но не мог определить, откуда она смотрела.
— Я наблюдала за тобой, — сказала она. — Ты работаешь так, как будто поджидаешь вторую половинку.
— Что ты имеешь в виду?
— Почему ты так усердствуешь в своем саду? Ты бы не стал так волноваться, если бы был совсем один в этом мире. В этом вовсе бы не было никакой нужды.
Я молчал. Я понял, что ничто из ранее сказанного мною уже не переубедит её. Я пришел к выводу, что она не желает иметь со мной ничего общего. Я объяснил ей всё, что было раньше. Она поведала мне обо всём, что должно было произойти. Я молча принёс напитки, не желая смотреть ей в лицо.
— Прошлой ночью мне приснилось, будто ты умер, и я осталась здесь совсем одна, — сказала она. — Все растения, деревья, птицы, и даже небо начали со мной говорить; и их речь была такой большой и странной, что я испугалась и вздрогнула. Мир без тебя кажется хуже, чем я могла себе представить.
Я ничего не ответил и вернулся к работе. Я убирал листья, выпрямлял живую изгородь и в целом старался поддерживать сад в чистоте и порядке. Почему я это делал? Никто не собирался на это смотреть. И меньше всех остальных — она. Я отказался от неё.
— Я думаю, ты прав. Мы должны что-то делать, иначе однажды один из нас окажется ужасно одиноким в опустевшем мире. От одной лишь мысли об этом меня начинает бросать в дрожь.
Я стал поливать лилии и бегонии.
— Ты что, общаешься со мной молча?
— Ты критикуешь человеческое прошлое, а сама ведешь себя эгоистично и неблагоразумно,— сказал я. — Ты хочешь делать то, что подходит тебе. Потом, когда ты найдёшь подходящий для этого момент, тебе вдруг захочется передумать. Мне кажется, мы несовместимы; я признаю, что мы обречены, и уже свыкся с этим. Я предпочитаю жить мирно и оставаться одиноким, чем попадаться на твои бесконечные уловки. Если нас уничтожат, ну что ж пусть будет так. По крайней мере, дай мне немного отдохнуть.
Она долго смотрела на меня. Потом направилась к кустам и исчезла. Я услышал ее шаги вдалеке. Прошло две недели, но я ее не видел. Я подумал, что было бы к лучшему позабыть о ней. Я трудился в своем саду, который потом разрушил. Затем создал снова. На протяжении двух дней я горько рыдал. Я кричал, глядя на липовые деревья. Я нашел в доме пистолет, заряженный пулями, и захотел убить волков, которые мародерствовали в лесу недалеко от дома. Три дня я морил себя голодом и был уже готов разрешить целой вселенной умереть вместе со мной. На четвертый день, лёжа на полу кухни, когда все вокруг меня стало почти полностью размытым, я увидел ангельскую фигуру, парившею надо мной, и потерял сознание при исходящем от неё свете. Потом наступила темнота.
А дальше у меня разболелась голова. Яркий солнечный свет проник в дом, и показалось, будто минул целый сезон. Я попытался пошевелиться, но не смог. С трудом держа глаза открытыми, я осознал, что меня кто-то кормит. Мне показалось, что прошло два дня, когда я услышал пение жаворонка, раздававшееся в вышине над верней крышей.
Мне послышалось, как что-то треснуло в земле. Эти зловещие звуки действовали на меня со странным успокоением. Через день, измождённый, я сел и огляделся по сторонам.
Она сидела напротив и смотрела на меня напряженным взглядом. Когда я шевельнулся, то тоже почувствовал её движение, но едва уловимо. Я молча долго смотрел на нее, не зная, что сказать. Она улыбнулась.
— Можем ли мы начать всё с начала? - спросила она.
— С чего?
— С того момента, как мы пошли по неправильному пути. Я совершила ошибку. Была индивидуалисткой. Я внушала свои опасения по поводу власти, ставя её превыше всего остального. Затем я поняла, что, если останусь здесь, в этом мире, совсем одна, жизнь потеряет всякий смысл, и неважно, обладаю ли я властью или нет. Я не желаю быть царицей мира, если за этим скрывается полное одиночество.
— Это то, чего ты действительно хочешь? Стать царицей мира?
— Возможно! Может быть, за всем моим позёрством именно этого я и хочу! Довольно шокирующе, не так ли?- спросила она, делая вид, что потрясена.
— Действительно, — сказал я устало. — Но ты и есть царица мира.
— Потому что я - единственная женщина! Не сложно догадаться, правда? - она засмеялась. — Как ты себя чувствуешь?
— Удивлен, что все еще жив.
— Пожалуйста, живи. Мне действительно страшно находиться здесь одной. Вчера вечером за моим окном выла стая волков. У меня было странное впечатление, что они разбили клан и поджидают меня. Я не могла сомкнуть глаз. По всему дому были слышны звуки, и я была убеждена, что они проникли внутрь с намерением съесть меня живьём. Не кажется ли тебе, что у наших предков любовь зародилась в первобытном одиночестве?