— Как ты можешь быть здесь предоставленным самому себе, один в целом мире? Это и есть сила.
— Или отвращение к остальным.
— Чувство отвращения — это тоже сила.
Я посмотрел ей в глаза. На мгновение я уже не мог видеть в ней того человека, которого знал раньше. Она предстала предо мной совершенно новой, но я все еще не верил своим глазам.
— Давай начнем всё заново. Давай начнем еще раз с самого начала. Раньше я была немного не в себе, но теперь мне лучше. Как будто что-то вымело болезнь из моей головы. Я чувствую себя другой. Я готова к новому…
Она опустила голову. Потом начала тихо плакать. Наблюдая за ней, я чувствовал себя бессердечным и несчастным. В страхе я замер на мгновение, встревоженный её состоянием. Потом понял, что ничего в мире больше никогда не сможет повториться, если я не преодолею свой страх, свои сомнения или любовь, которую глубоко закопал в своей гордыне, похоронил и задушил. Ничего больше не повторится. Цветы не будут прежними, зеленое облако покорит небо, а туннели найдут как открыться прямо посреди нашего древнего одиночества. Все прошлое с его трагическим сводом оживет вновь, если я не найду способа пересечь пропасть, зияющую, между нами. Она перестала плакать, поднялась и пошла прочь из сада. Затем остановилась у высоких роз, красных, сочных и ярких в лучах полуденного солнца. Когда она снова пошла мимо них, я сказал:
— Подожди!
Она обернулась, посмотрев на меня кристально-чистым взглядом, и задала мне вопрос. Выражение ее глаз вернуло меня в действительность, подействовав на меня с новой неведомой прежде силой, с которой я почувствовал себя совершенно другим. Я менялся, пока шел к ней, оставив всю свою неуверенность, и теперь мне было понятно предназначение этого зеленого облака, медленно закрывающего небеса. Все преграды, существующие, между нами, миновали, оставив только чистую мечту о новом начале, когда она подняла лицо, чтобы встретить мой поцелуй.
11
Через неделю мы вернулись в туннели. И поселились там, где нас не знали, для кого мы были чужими. Мы ничего не сказали о том, что вернулись из внешнего мира и поведали правдоподобную историю об обрушении нашего участка тоннеля. Подобное случалось часто.
Мы хранили свою тайну и ждали момента, когда сможем снова выбраться, как только исчезнет зеленое облако.
И за то время, пока внутри её чрева развивался ребенок, мы строили планы. Мы вносили ясность в свои идеи. Ждали своего часа. Нам не хотелось, чтобы наш ребенок родился в плену туннелей. Для нее, для него, для нас это будет либо свобода, либо ничего. Мы знали, какое будущее хотим для себя. Оно не должно иметь ничего общего с прошлым.
Год спустя мы исчезли и, должно быть, нас стали считать погибшими. Нам бы хотелось, чтобы они так думали.
Таинственный источник
Однажды утром Фишер обнаружил, что с водой что-то произошло. Долгое время многие люди говорили, что с водой стало что-то не так, но им никто не верил. Эти заявления были восприняты как очередные безумные толки, возникнувшие на волне беспорядков в стране.
Медленно город уходил под воду. Его берега наводнили мыши. Основания церквей были переполнены крысами. Их можно было увидеть вылезающими из-под могил средь бела дня. Башни пали. Улицы были в выбоинах и разбиты. Автобусы стояли у обочин. Некоторые из них были перевернуты на бок, а от многих других остались лишь сожжённые каркасы.
За последние несколько дней перестало вещать радио. Во вкрадчивой интонации дикторов слышалась усталость. Правительство выполняло свою работу, как будто ничего особенного не происходило, но премьер-министр разглагольствовал в парламенте о «врагах внутри страны». Эта зловещая фраза вызвала волну негодования среди населения. Люди начали смотреть друг на друга в поисках этого внутреннего врага. Те, кто вызывал подозрения своим видом, естественно, легче подпадали под этот эпитет. На улицах происходили случайные стычки, а дома тех, кого, по подозрению сочли врагами народа, поджигали.
Затем в окрестностях появились банды линчевателей. Полиция, как оказалось, была бессильна что-либо сделать, поскольку из-за скудного государственного финансирования ее ряды редели, а доверие к ней среди общественности было безвозвратно подорвано.
Рабочие объявили забастовку в знак протеста против высокой стоимости за воду. Как оказалось, за ночь резко увеличилось число митингующих. На самом деле, волнения возрастали постепенно, просто раньше никто этого не замечал. Люди, толком не понимали причины повышения коммунальных платежей за воду. В течение долгого времени компании водоснабжения сливали канализационные стоки обратно в фарватеры. Люди, занимавшиеся плаванием, подхватывали внушающие опасения заболевания. А поскольку стоимость услуг за воду выросла, подскочили и все остальные расходы. Правда заключалась в том, что во всем мире появилась острая нехватка воды. Страны, державшие под контролем реки мира, увидели свой экономический потенциал. Океаны стали настолько загрязнены, что люди травились пойманной там рыбой, когда ели её. Что ещё хуже, практически прекратились дожди, и внезапно воды стало не хватать.
Вода, считавшаяся прежде чем-то доступным и обыденным, тем, чем люди регулярно и нещадно пользовались в банях и декоративных фонтанах на площадях, теперь приравнивалась по цене золота или даже больше.