Горящую машину и безуспешные попытки солдат подойти к ней умудрились снять на камеру репортеры центрального телевидения, и уже с утренним блоком новостей этот сюжет облетел всю страну. Видел эти жуткие кадры и деда Миша
И любой другой бы на его месте сдался. Но деда Миша решил, что в нем еще было слишком много душевного тепла, чтобы растрачивать его попусту и тогда он нашел нас. За символическую плату он пустил в освободившуюся комнату одинокую молодую мать с маленьким мальчиком на руках, у которых не было крова над головой.
Так мы и жили в этой комнате первые четыре года моей жизни. А деда Миша, зная, что у матери постоянно не было денег, всегда пытался делиться с нами деньгами. Мама этого крайне не одобряла, и тогда он приноровился помогать нам скрытно. Он всегда добавлял кусочки мяса в наш постный суп, частенько подкладывал котлету в пережаренные с яйцом макароны – блюдо, что невероятно часто готовила моя мама. И, самое главное, он каждое утро насыпал в карман моей курточки горсть конфет. За что неоднократно бывал незлобно охаян моей матерью, но все равно продолжал это делать.
В этот момент мне показалось, что дверь в комнату открылась. Я обернулся. И верно, на пороге комнаты стояла мама и какой-то статный мужчина в черной форме.
До того как привести в комнату этого странного типа мама, очевидно, стряпала на кухне. На ней был китайский кухонный передник с нарисованными котятами, надетый поверх разноцветного домашнего халата. Ее волосы были кое-как собраны на затылке, а лицо вспотело от жара, исходившего от плиты. Но даже в таком виде она все еще была хороша собой. Да, из-за дешевой и некачественной еды она немного располнела, но благодаря этому резкие черты ее лица немного сгладились, что лишь добавило ей красоты.
А вот мужчина был мне незнаком. Высокий, с идеальной осанкой, он был одет в красивую черную форму с золотыми погонами, из-под которой виднелась бежевая сорочка и черный галстук. Он был намного старше мамы. Ежик волос на его голове был обильно отмечен сединой, а гладко выбритые щеки огрубели и начали понемногу обвисать.
– Убедился? – мама обвела комнату рукой. – Его здесь нет.
– Я хочу видеть своего сына! Где он? – у мужчины был идеально поставленный командирский голос. Если военные и могут ассоциироваться с голосом, то именно с таким.
– Гуляет.
– Где?
– Это неважно. Просто гуляет.
– Почему ты не даешь мне его увидеть?
– Ой, смотрите-ка, в ком-то проснулись отеческие чувства?! Моряк, ты слишком долго плавал.
– Оставь свои шуточки и ответь мне, куда спрятала моего сына. – Он повысил голос.
– Тихо ты, он ведь тебе и не сын вовсе. В графе отец у этого мальчика стоит прочерк. Ты ему никто.
– Я его отец, я хочу быть с ним.
– Знаешь, я где-то уже эту песню слышала. Да-да, помню, дело было около четырех лет назад. Она была восемнадцатилетней студенткой текстильного училища, он – морским офицером, что служил на подводной лодке, а сейчас приехал повышать квалификацию.
Она влюбилась в него без памяти. И не удивительно, ведь он был так хорош – сильный, решительный и невероятно красивый. А уже через два месяца она узнала, что беременна и принесла радостную новость своему возлюбленному. «Раз я отец, то буду его растить», – сказал он тогда.
А что потом случилось? А?
В ответ мужчина в форме лишь злобно зыркнул на нее.
– Он просто исчез. А молодая дурочка все пыталась его найти, озадачивая всех вокруг все увеличивающимся животом. И вот, наконец, она смогла найти его адрес и написала ему длинное письмо. А ответ ей пришел уже от его жены, которая с тремя детьми, где-то на берегу далекого северного моря, ждала, покуда ее муж вернется со стажировки.
И ты думал, что просто придешь, и тебя примут тут как родного? Малыш побежит к тебе с радостными криками, а я в красивом платье с накрученными кудрями повисну у тебя на шее?
Вали отсюда, морячек. Нам и без тебя хорошо.
Тут мужчина вдруг покраснел и неожиданно со всего маха отвесил маме звонкую пощечину. От этого удара ее аж развернуло и она тихонько застонала.
– Не смей так говорить с морским офицером! – закричал раскрасневшийся мужчина.
Этот мужчина крупно ошибся в самом главном. Он думал, что моя мама не изменилась за годы, прошедшие с моего рождения. Считал что она все та же красивая и наивная студентка текстильного колледжа.