Что же так привлекло меня в этой постройке? Дело в том, что на крыше резервуара, съедаемого временем, была расположена современная аппаратура для сотовой связи. Да, прямо поверх ржавой крыши кто-то установил дополнительную вышку, что, сейчас в темноте, ярко горела красными огоньками. Удивительно диссонировали, грозящее в любой момент обрушится строение и современное устройство на ее крышке.
Мы с этой постройкой были чем-то похожи. У нас есть задача, которую мы выполняем, но мы словно бы были созданы для чего-то другого. Да мы выполняем некую функцию, но делаем это исключительно по зову долга, медленно приходя в негодность во имя чужой цели. Внутри нас скрыты огромные силы, но они остались не востребованы этим миром, и нам остается только смиренно ждать, пока время не возьмет свое.
Эх, до чего же я докатился? Сравниваю себя со ржавым резервуаром на заброшенном заводе. Чудесно!
Окончательно замерзнув, я, наконец, выбрался из промзоны и сел на первый же подошедший автобус. К моему счастью, я приехал домой как раз в тот момент, когда жена и сын вернулись домой.
Впереди меня ждали невкусный ужин, порция упреков и бессонница.
–
Сегодня произошло кое-что прият
–
Чертовщина! Я не знаю, что вчера произошло, и чем хорошим я с тобой поделился! Пять минут назад я сел за ноутбук и из-за того, что мои руки не слишком хорошо меня слушаются, неловко провел пальцами по тачпаду и нечаянно удалил практически все, что вчера написал!
Я запаниковал и поторопился вернуть все то, что столь неловко стер, но вместо этого как-то неловко дернул плечом и столкнул ноутбук со стола, отчего тот, упав на пол напрочь завис. И когда я сумел восстановить его работоспособность, то в качестве памяти о вчерашнем дне у меня осталась лишь одна неполная фраза.
Как же жаль, что я не могу вспомнить вчерашний день самостоятельно. В голове вообще ничего не осталось. Я стараюсь зацепиться хоть за что-то, но вся моя память – это словно воспоминания о недавнем сне. Проснувшись, ты помнишь все в деталях, к обеду ты можешь вспомнить лишь некоторые черты сновидения, а к вечеру с тобой остаются лишь неявные ассоциации и следы тех чувств, что пробудил в тебе сон.
Обращаясь ко вчерашнему дню, я не вижу образов, я могу лишь попытаться вернуться в то душевное состояние, с которым ассоциируется мой вчерашний день. И судя по оставшемуся мне огрызку фразы и тому, что от вчерашнего дня мне достались отголоски чувств скорее похожих на некий эмоциональный подъем, вчера я сумел увидеть в своем положении что-то хорошее. Но, кажется, теперь я никогда не узнаю, что же вчера случилось.
Пожалуй, о том, что же там было зафиксировано черными буквами на белом листе мне можешь рассказать только ты. Причем не тот ты, что существует сейчас, а тот ты, что существовал со вчерашнего вечера и до сегодняшнего дня. Только ты способен вернуться на пять минут назад и узнать, чем же так выделился вчерашний день, ибо ты всесилен. Хотя бы, потому что тебя нет. Ведь хоть ты и существовал всегда, но именно я сейчас обратил тебя в определенную форму и теперь обращаюсь к тебе.
Существуешь ли ты вообще за пределами этих строк? Что если весь тот мир, который ты полагаешь своей реальностью, не существует и служит лишь необходимым фоном для того, чтобы ты сейчас взирал на эти строки? Ведь вся твоя прожитая жизнь перестает существовать в тот момент, когда понятие «сейчас» начинает относиться к новому промежутку времени. Память неосязаема, индивидуальна и не имеет доказательной базы. А будущее и вовсе не существует, поскольку тебя в нем еще нет и неизвестно в какой форме и зачем тебе предстоит существовать уже в следующее мгновение. Сейчас тебе необходимо перерабатывать буквы в слова, а слова в образы. А уже совсем скоро тебе потребуется сделать что-то другое, и это будешь уже не совсем тот ты, кем ты сейчас являешься. Нынешнего тебя создал я. Того, кто сейчас отнимет взор от текста, создал уже кто-то другой.
Выбирая кем быть и что делать, ты волен изменять самого себя и реальность вокруг, так воспользуйся своей силой и создай для меня вчерашний день, в котором произошло что-то хорошее. Умоляю тебя!
–
Кажется, я убил свою кошку.
Мы с ней всегда друг друга недолюбливали. Это началось с тех самых пор, когда она только появилась в моем доме. Вообще, благодаря тяжелому характеру, это животное сложно было назвать домашним любимцем. Обладая крайне своевольным нравом, она выбрала себе хозяина в лице жены, а всех остальных просто великодушно терпела на своей территории. Правда иногда чаша ее терпения переполнялась, и тогда кошка нападала на того, кто стоял к ней ближе всего. Нападала она безжалостно, царапаясь и кусаясь со всей своей животной яростью.