Недавно прошел дождик, в воздухе стынет запах свежести и пыли. На кончиках листьев повисли капли, асфальт выглядит моложе своих лет.
– Ты хочешь внушить, что я сошла с ума?
Он показывает салфетку: "Я сумасшедшая?"
Она замолкает, как бы выходя из игры. Надоело.
– Нет, – говорит он в сторону бокового стекла, – просто тебя не существует.
Алла не верит в его бредни, однако задумывается: "Как доказать, что я существую? Как доказать самой себе, что моя Действительность расположена вне стеклянной баночки?"
– У тебя нет свободы воли, – говорит он.
"А вот это уже интереснее, – думает женщина. – Появилась конкретика. Если я – это моя свобода воли, то… её можно проверить. Прямо сейчас протестировать Мою Свободу Воли".
Она закрывает глаза и прибавляет газу. Он вздыхает и просит не глупить (усталым голосом воспитателя детского сада).
Она вдавливает педаль сильнее, ждёт, что он попросит пощады. Он – молчит.
Двадцать минут (на самом деле двенадцать секунд) машина мчится неуправляемая, затем Алла нажимает на тормоз и распахивает глаза.
Переднее (а следом и заднее) колесо подпружинивает, перепрыгивая через препятствие (кажется бордюр). Недовольно пшикает пневматическая подвеска, машина останавливается.
– Убедилась? – насмешливо спрашивает он.
В его руке театральная программка, на лице – сосредоточенное удивление, такое сильное, словно его остановили на улице и попросили сосчитать третью степень от двузначного числа. И правильный ответ критически важен.
Вдруг программка начинает… дряхлеть (иного слова Алла не в состоянии подобрать), пропитывается алым, мнётся, бумажный угол отделяется и улетает в окно, очеркнув Аллу по щеке. Женщина вздрагивает, поднимает взгляд выше и упирается в его глаза. Это глаза мертвеца, рыбьи бельма.
Правая сторона его лица сминается, куда-то исчезает ухо и часть скулы, на лбу трескается кожа (прежде натянувшись), обнажается череп. Белые (они должны быть белыми!) кости кажутся грязными и…
Мозг судорожно ищет определение.
…обшарпанными. Да! Точно! Будто его голову потёрли огромной кухонной тёркой… или рашпилем… или…
"Или асфальтом! – из подсознания выпрыгивает догадка. – Тем самым, после дождевого ревиталифтинга".
Правый глаз вытекает, левый напрягается и выпрыгивает из глазницы с нежным пластиковым звуком – пу-умп! От звука накатывает рвота, Алла жмурится, наощупь подтягивает ко рту сумочку…
Через миллион лет, кто-то трогает её за плечо:
– С вами всё в порядке?
Алла поворачивается на зов, краем глаза отмечает, что пассажирское сиденье пусто, а на её блузке повис кусочек непереваренного бекона.
– Вы отключились на несколько минут.
Женщина накладывает салфетку на "улику", избавляется от кусочка бекона. Салфетку прячет в сумку, сумку в пакет, пакет запихивает под сидение. Толкает ногой подальше.
–Нас сегодня Орловичи в театр пригласили.
– Что?
– Нет, ничего, – отрекается Алла, затем спрашивает, что произошло.
– Мужчина перебегал дорогу в неположенном месте, – говорит полицейский. – Очень торопился.
– О, боже, я… – Алла делает руками сложные пассы, точно перешла на язык жестов "амслен". – Так это он… я… я не успела… а он…
Припоминает: крупный мужчина мелькнул перед лобовым стеклом. Грива стальных волос, вечерний костюм, бумажный буклет, бежевые манжеты, запонки с зелёными камушками.
– Да, – кивает полицейский. – Но не волнуйтесь, закон на вашей стороне. Судя по тормозному пути, вы не превышали допустимый лимит скорости. Экспертиза это подтвердит и…
Он замолкает, однако продолжает смотреть. Алла скользит по его взгляду и понимает, что он рассматривает Ямочку. Высокая шея, глубокая ямочка плюс выразительная жемчужная подвеска – "Там живёт секс!"
"Как удачно, что я выбрала подвеску, – думает Алла. – Интересно, коп почувствовал запах алкоголя?"
И ещё она понимает (не без гордости), что не утратила привлекательности: "Во всяком случае, не растратила совсем".
Полицейский просит подождать в карете скорой помощи, Алла покидает свой "Cherokee". Ей дают энергосберегающее одеяло, и она оборачивает вокруг себя блестящий конус. Теперь всё, как положено, как показывают в американских фильмах: она – жертва обстоятельств, ей плохо, она обязана страдать и принимать от других помощь. Таковы правила.
Подходит полицейский, спрашивает, были ли они знакомы.
– Нет, – отвечает Алла. – Не думаю.
Труп укрыли покрывалом, однако отсюда, из дверей скорой помощи виден кусочек раздавленной головы, глазное яблоко, озерцо крови.