На журнальный стол Вика положила большой толстый свёрток, который мы принесли с собой. Он был перевязан лентой с большим бантом.
- Распаковывай,- приказала Вика Маше.
Маша развязала бант, развернула упаковочную цветную плёнку. Под ней был рулон из ткани. Саблина размотала ткань, которой было довольно много.
- Ткань для того, чтобы ты сразу не догадалась, что внутри. Можешь пустить её на шторы или ещё куда-нибудь,- пояснила Вика.
А под тканью была сабля в ножнах. На ножнах, украшенных голубой эмалью и бирюзой было золотом выгравировано: "Машеньке Саблиной в день рождения". Сабля представляла собой почти точную копию той ханской сабли, которую Маше пришлось выбросить во время нашего первого совместного хронорейда. По памяти я нарисовал эскиз для кузнеца-оружейника и кузнец постарался на славу. Навершие эфеса, как и на ханской сабле, украшали два крупных рубина, а гарда была усыпана мелкими аметистами. Маша вынула из ножен, слегка отливающий синевой, зеркальный клинок с канавкой для стока крови и восхищённо ахнула:
- Экая красотища!
- Сейчас посмотришь, на что эта сабля годится,- изрекла Вика, доставая из свёртка здоровенный, толстый гвоздь, деревянный брусок и платочек из кисеи. Положив гвоздь на брусок, примостила на край журнального стола.
- Руби гвоздь, только без всякой ци, а то столик свой прорубишь.
Маша сделала круговой замах рукой и, без особых усилий, опустила саблю на гвоздь. Гвоздь и брусок, подложенный под него, развалились на две части каждый. Только мастерство владения саблей позволило Маше вовремя остановить удар. На журнальном столике осталась лишь небольшая царапина.
Маша внимательно осмотрела клинок. Конечно, ни малейшей зазубринки на нём не было.
- Поверни саблю заточенной стороной вверх,- скомандовала Вика и набросила на повёрнутый Машей клинок платочек из кисеи. Платочек двумя половинками упал на столик.
- Ребята, это что, волшебный клинок?- спросила Маша.
- Не волшебный, а заколдованный. В заточке не нуждается, при ударе не тупится. Если попадёт в чужие руки, сразу начнёт ржаветь, станет тупым и хрупким. Серёжа, покажи ей...
Я взял саблю и с некоторым усилием согнул клинок в дугу, прижав острие к рукояти. Отпустил острие и клинок выпрямился с мелодичным звоном.
- Это же поистине царский подарок,- дрожащим голосом сказала Маша,- спасибо вам огромное.
И голос задрожал ещё больше. И две капли упали на полированную поверхность столика.
- Ребята, вы никому не говорите, что я заплакала. С четырнадцати лет, с бабушкиных похорон ни одной слезинки не проронила. А тут...- Она безуспешно пыталась вытереть рукой текущие из глаз слёзы.
- Нет уж, сейчас побежим по всей Базе рассказывать, что Сабля - плакса-вакса и рёва-корова,- ответила Вика.
И тогда Маша шагнула к Вике, уткнулась ей лицом в грудь и заплакала совсем безутешно.
- Успокойся, маленькая моя,- гладила Вика по коротко остриженным каштановым волосам и по худеньким, трясущимся от плача, плечам.
Маша повсхлипывала и, стихнув, всё так же прижималась к Вике. Я стоял столбом, не зная, что предпринять. Женских слёз не переношу категорически, чем вовсю пользуется Вика. Стоит ей сказать: "Сейчас заплачу" - и я готов всё для неё сделать.
Оторвавшись от Вики, Маша охнула. На платье Вики на груди было огромное мокрое пятно.
- Хорошо, Сабля, что ты не красишься,- засмеялась Вика,- представляешь, какие бы на моём платье были пятна от туши и от помады?
Маша улыбнулась.
- Вот и славненько, вот и улыбаемся. Да, вот этот маньяк сексуальный заметил, что у тебя очень роскошные ресницы. Это когда тебя раненную нёс.
- Почему маньяк?- спросила Маша.
- Во-первых, на чужие ресницы любуется, когда у своей жены не хуже. Во-вторых, подозревает нас с тобой в лесбиянстве. Дескать, целуемся часто.
Они расхохотались и поцеловались. Я сделал страшное лицо и они рассмеялись ещё больше.
- Хватит целоваться, в дверь звонят,- прервал я их смех и Маша пощла открывать. Вернулась нескоро, смущённая, неся в руках пакет и белую розу.
- Открываю дверь, стоит адъютант командира Базы. Вручил цветок и пакет и сказал следующее: "Генерал Лемке приносит свои извинения, что не мог поздравить Вас лично. С днём рождения Вас, капитан Саблина. Приказ о присвоении Вам звания будет зачитан на завтрашнем построении. И награждение золотым ПЗК состоится там же". Попрощался и ушёл. Заходить не стал: "Я, к сожалению, на дежурстве в штабе".