- Она мне тут как раз утром писала, просила тебя поздравить, обнять и поцеловать за нее.
Николин уловил в глазах сестры отблеск печали и тоски, который, впрочем, Галка тут же спрятала. Причина этой печали ему была предельно ясна, и он с пониманием посмотрел на нее.
- Кость, и при этом заметь, – сказала, улыбаясь, Настя, рассматривая альбом, – в обоих очень много еще свободного места! Есть куда расти и в карьере, и в личной жизни!
- Это точно! – поддержал жену Гриша. – Женька все рассчитала!
- Ну что, подарки все открыли, давайте теперь скорее выпьем за именинника! – сказал Некит, беря в руки свой бокал, и с его доводом согласились все.
Вечер пролетел совершенно незаметно. Много было наполнено и выпито фужеров, много было хороших искренних слов сказано в адрес именинника, особенно часто звучали пожелания дальнейших успехов в карьере и, что самое главное, счастья в личной жизни. К тому моменту, когда Галя с Настей стали спешно убирать со стола посуду и готовиться к чаепитию с тортом, который Галя пекла, кстати, сама в компании одной своей приятельницы, которая на празднике не смогла присутствовать, Никита взглянул на часы и стал спешно собираться, мотивировав это тем, что уже двенадцатый час ночи, а ему, хоть завтра и суббота, вставать рано, а еще до дома надо добраться, и к тому же он должен был созвониться с женой, которая была в поезде уже на второй половине пути в Кисловодск.
- Ну ты что, и на торт не останешься? – спросил Николин.
- Костян, прости, ну правда надо...
Но в итоге Василевса все уломали хотя бы дождаться, когда именинник задует свечки, а его кусок тортика Галя упакует с собой, и этот вариант пришелся по душе всем.
Торт был шикарен и роскошен, “два шоколада”, при этом украшенный мастикой и кремом. Как полагается, выключили свет, зажгли все двадцать восемь свечек, спели поздравительную песню, а Костя задул все свечи одним махом, перед этим загадав желание, а вот какое – никто не знал, да и особо не интересовался – а то ведь не сбудется!
После этого Васильченко удалился, а вечер продолжался чаепитием. Вскоре Юрка, у которого стали потихоньку слипаться глаза, втихаря убежал в комнату Гали играть в машинки, Настя вышла на кухню кому-то позвонить по телефону, Галя, устроившись на диване между друзьями и положив голову на плечо брату, мирно засопела – она за сегодня очень все-таки устала, а Гриша вдруг, ни с того ни с сего, (для Кости, по крайней мере) завязал разговор на как-то обходимую стороной до этого тему.
- Ну что, Станиславский, вот уже и двадцать восемь стукнуло, – начал он, – а на личном фронте все по прежнему без перемен?
- С чего это тебя стало так интересовать? – посмотрел на друга с привычной иронией Николин.
- Да вот хочу знать, когда мы уже на твоей свадьбе дружно напьемся от счастья, – ответил Дронин с шальной улыбкой.
- Ха, так ты меня женить хочешь или просто дружно всем напиться? – сострил Костя.
- Слушай, старик, – сменил тон Григорий, – если без шуток, то посмотри на себя. Двадцать восемь лет, уже не пацан, пора бы и голову иметь, а лучше и голову и жену – одно другому не мешает. Сам же помнишь, как нам в училище еще наш Аркадич говорил: “Если у артиста дома полный порядок, то и на сцене все будет блестяще”. Нет, я ничего не хочу сказать, что у тебя что-то не так в этом плане, – тут же оговорился он, – но ведь пора уже счастье свое хотя бы поискать!
- Сказал мой друг, который еще семь лет назад при всей группе безапелляционно заявлял, что никогда не женится, – все с той же иронией парировал Николин.
- Не отрицаю, заявлял, – признал Дронин, – так дурак был, и Настю еще не встретил на тот момент.
- А как же Андрей Болконский говорил там? “Женись глубоким стариком”?
- Сказал мой друг, который так и не смог прочитать дальше второго тома “Войну и Мир”, – ухмыльнулся Гриша. – Да и не приплетай Болконского, он тут ну вообще не причем. Ты, конечно, дублировал его когда-то в нашей версии итальянского фильма, но ты-то не он!
- А если серьезно, Гриш, – перестал отшучиваться Константин, – то ты прекрасно знаешь, что я думаю по этому поводу, и какое решение я принял почти девять лет назад.
- Да уж знаю, – грустно улыбнулся друг и посмотрел на спокойное во сне лицо Гали. – Дружище, твоя Галка уже выросла, это даже тетушка ваша признала, и та замуж выскочила! Вот, смотри, даже она себе пару нашла. Ты-то чем хуже?
- Онегин, ты прекрасно знаешь, что я когда-то пару себе искал, и ты точно так же прекрасно знаешь, чем все это закончилось, – в голосе Кости послышалась боль и обида.
- Ой, не повезло два раза, повезет в третий, Бог троицу любит. А если серьезно, то раз на раз не приходится. Ты просто еще свою любовь не встретил, настоящую в смысле, взаимную.
- А встречу ли? – горько усмехнулся Николин. – Что-то не особо верится в это.
- Эх, Костян, когда-нибудь придется тебе перестать быть Станиславским и поверить, – улыбнулся Гриша. – Я же встретил. Вот, смотри, жена-красавица и сынишка подрастает, и счастлив вполне, грех жаловаться. Да даже Василевс и то женат уже, вот-вот отцом станет. И ты встретишь, иначе никак.
- Так, мальчики, – вошла вдруг в гостиную Настя, – первый час ночи уже. Юрка спит на полу в обнимку с машинками, завтра ему еще на тренировку. Гриша, все, поехали домой.
- Иду, дорогая, что-то реально засиделись, – встал с улыбкой Григорий и пошел забирать заснувшего сына.
Костя тоже не остался сидеть на диване, он взял на руки уморившуюся сестру, про себя отметив, что она реально уже выросла, и осторожно, чтобы не разбудить, понес в ее комнату, где уложил на кровать, и где Настя ее заботливо переодела и укрыла одеялом, без присутствия мужчин, конечно. Потом Костя провожал Дрониных в полном составе. Настя первая попрощалась с ним и, с Юркой на руках, направилась в сторону лифта.
- Ну, бывай, Станиславский, еще раз с днем рождения, – пожал на прощание руку Гриша и обнял друга. – И подумай хорошенько на досуге о том, что я тебе сказал.
После этого дверь закрылась, и в квартире наступила абсолютная тишина. Спать, как ни странно, Константину не хотелось, и он вдруг решил вымыть посуду – давненько он этим не занимался! Когда все было прибрано, на часах было уже около половины второго ночи. Николин выключил всюду свет и подошел к окну в гостиной. Им вновь завладела какая-то легкая грусть, в голове копошились самые разные мысли, в том числе и об их разговоре с Дрониным. Но особо ни к каким выводам, кроме как “это всего лишь слова, в жизни все иначе” он не пришел, и отправился спать в свою комнату, даже не подозревая, вернее не думая о том, что об этой беседе с другом знали не только они двое...
Комментарий к Глава IV. Узкий круг * Саундтрек: Midnight Oil – Beds are burning (послушайте кстати, не пожалеете, вещь просто шикарная! :)) Перевод (для тех, кто не силен в английском ;)) Как мы можем танцевать, когда земля кружится? Как мы можем спать, когда постели дымятся? Пришло время Сказать все как есть Расплатиться по долгам И закрыть счета
Эта глава, мне кажется, вышла гораздо веселее предыдущих, впрочем, решать вам))
Еще раз спасибо всем, кто читает :)
====== Глава V. Ненси Дрю из ШЮЖа ======
- ...Станция Тургеневская. Переход на станции Чистые пруды и Сретенский бульвар, – известила пассажиров одного из бесчисленных поездов вечно суетного московского метро доброжелательным безупречно твердым голосом диспетчер.
- Ну все, дорогая, я полетела. Напиши как доберешься, целую! – бросила на ходу, порывисто обняв, очевидно, свою подругу, юная девушка и с этими словами выбежала из вагона.
Проводив взглядом убегающий дальше в сторону юга города по Калужско-Рижской “оранжевой” линии поезд и помахав на прощание рукой подруге, она, вставив в уши свои наушники, висевшие на шее, и включив музыку, направилась с платформы в вестибюль станции, а оттуда уже, пройдя чуть вперед, поднялась по лестнице и смешалась с толпой, оказавшись в довольно длинном переходе на станцию Чистые пруды, то есть на соседнюю “красную” ветку.