Одета она была в темно-синюю теплую куртку с пристегнутыми рукавами, обычные светлые джинсы, на ногах темно-синие довольно стильные ботинки на шнуровке и высокой платформе, на плече джинсовая, украшенная вышивкой сумка, и, кроме того, на спине покоилась довольно длинная темно-русая коса. А впрочем, тысячи таких девушек ежедневно проходило через метро, ничего особеного, в общем.
Галя шла быстрым шагом по переходу, думая про себя о том, что народу и правда уже много, чему было разумное объяснение – без десяти минут шесть вечера, о чем она узнала, вытащив из кармана телефон и бегло посмотрев на экран. Пятница, вечер, люди потихоньку начинали возвращаться с работы по домам, начиналась такая обычная для Москвы, как и для любого другого крупного города, пора под коротким названием “час-пик”. Галка же держала в этот вечер путь не домой, а в другое важное для нее место – на журфак МГУ, под эгидой которого и одновременно в здании которого существовала “Школа Юного Журналиста” или просто коротко ШЮЖ.
Вот уже второй год Николина ездила туда заниматься и познавала, хоть и с относительно легким упором, столь интересную и нелегкую профессию, как журналистику. Еще пару-тройку лет назад она и предположить не могла, что ее потянет на журфак, ибо, хоть писать она и любила, но была очень стеснительной и невероятно боялась даже заговорить с незнакомыми людьми. Но все перевернуло вспыхнувшее с новой силой после Сочинской олимпиады увлечением хоккеем, которое, как следствие, переросло в мечту стать спортивным журналистом и писать о любимом виде спорта.
Между тем, время подсказало ей, что на первую лекцию она уже опоздала, хотя универ был всего в трех перегонах от “Чистака”, как сама же Галя называла Чистые пруды, на Библиотеке имени Ленина, в самом сердце города. Однако это ее нисколько не расстраивало, ибо первой была лекция по философии, которую Галка на дух не переносила и постоянно скучала, хотя вел ее очень харизматичный и интересный преподаватель, куратор ШЮЖа Иван Максимович Пасюк. К тому же лекция была обязательна для первого года, но не для второго, а Галка училась как раз на втором.
Наконец, Николина оказалась в вестибюле Чистых прудов и уже по выработанной привычке пошла, а вернее побежала к последнему вагону поезда, уже берущего старт в нужную ей сторону. Надо сказать, что она страстно любила про себя составлять самые различные маршруты по метро, начиная от того, через какие станции можно было поехать домой, чтобы побывать на как можно большем числе разных линий, и при этом посмотреть незнакомые ранее станции, и заканчивая тем, в каком вагоне лучше ехать, чтобы ближе к нужному выходу подъехать. Да и вообще метро было большой Галиной любовью, причем она запальчиво называла его едва ли не единственным достоинством Москвы, которую она отчего-то не любила.
Вскоре она уже оказалась на улице и молча с задумчивой улыбкой шла по тротуару вдоль Моховой улицы, по которой пролетал бесконечный поток машин. Через дорогу на фоне темнеющего понемногу серого неба поблескивали красные кремлевские звезды. Подсветку в Александровском саду, как и на всей улице, еще не включили, да пока еще и не так темно было. А Галя действительно улыбалась, и для ее хорошего настроения была вполне простая причина: сегодняшний день прошел просто замечательно, Галка съездила на ВДНХ в недавно открытый Исторический парк в павильоне №57 в компании своей приятельницы и такой же любительницы истории Нелли Никитиной, с которой они случайно познакомились на городской олимпиаде по истории прошедшей зимой, и с тех пор прекрасно и задушевно общались, обнаружив друг в друге замечательных друга и собеседника.
Вскоре впереди показался и черный кованный забор, а следом и двор факультета вместе с памятником Ломоносову и непосредственно самим зданием, большим желтым корпусом с помпезными белыми барельефами и прочими украшениями. Здание находилось на вершине небольшого склона, и, чтобы попасть в него, приходилось преодолеть относительно крутой подъем. Он был не такой уж большой, однако, проходя его, Галя всегда чувствовала напряжение в ногах и поэтому называла его “жестковатым”. На ходу вытащив из сумки свой паспорт, внутри которого хранился ее проездной и пропуск на факультет, Николина открыла тяжелую дверь и прошла внутрь, а уже вскоре, сдав в гардероб куртку и взяв в кафетерии стаканчик любимого латте, поднималась по лестнице, которая казалась бесконечной. Достигнув, наконец, нужного ей третьего этажа, Галя схватилась рукой за перила, чтобы отдышаться и чуть-чуть отдохнуть, ибо чувствовала, что может сейчас упасть.
- Да, этому универу лифт бы не помешал, – усмехнулась она, тяжело дыша.
Восстановив силы, она двинулась дальше, повернув за угол и оказавшись в совершенно невероятном по атмосфере месте, которое она называла бульваром. Это была основная площадка третьего этажа в виде объединенных в одну четырех галерей, вдоль которых были расположены аудитории. Пол был уложен хоть и старой и побитой в некоторых местах, но красивой и органично подобранной под спокойные по цвету бежевые стены плиткой, а граница галереи была обозначена высокой декоративной кованной оградой, фрагменты которой разделялись постаментами, а каждый постамент венчался небольшим, тоже декоративным, подобным уличному фонарем. Внизу же с завораживающей высоты простиралась парадная лестница факультета и частично первый и второй этажи. Эффект бульвара и вообще какой-то улочки появлялся вечером, когда на улице темнело, что было видно через огромную стеклянную крышу-купол, а фонари зажигались и своим неярким, тускловатым свечением реально опускали выходящих с последней лекции ребят в романтичную атмосферу. Таким романтичным, впрочем, был весь журфак, который, как говорила как-то одна из молодых преподов, принято называть “маленьким Хогвартсем”. И вот в таком Хогвартсе и училась Галя и ее приятельницы, пусть и всего два раза в неделю.
Было только начало седьмого, и поэтому аудитория №324, в которой проходили пятничные лекции по литературе для второго года, оказалась пустой и безмолвной – еще никто не приехал, и в этом Галя увидела только кайф.
“Посижу, кофейку выпью как человек, может, над новой главой поработаю” – думала она, вытаскивая из сумки свою толстую тетрадь для конспектов, пенал и уже не новый планшет.
Однако из всех намеченных планов ей удалось реализовать только затею попить кофе – новая глава для начатой еще по осени новой повести никак не клеилась, да и скучновато как-то вдруг стало, поэтому Николина так и сидела в наушниках и, подперев щеку кулаком, размышляла на самые разные темы.
Каникулы кончались, что было несомненно плохо, ибо отдыха, как известно, много не бывает и всегда мало, а по школе лично Галка никогда не скучала и не могла скучать, особенно с этого года, когда там ей было практически не с кем общаться. Были и другие не шибко приятные мысли, тоже связанные с учебой, только теперь уже здесь, в ШЮЖе. Уже в мае защищать два дипломных проекта – по интернет-журналистике и газетной – специальностям, на занятия по которым она ездила сюда по субботам, уже наступил апрель, а у нее что по одному, что по второму конь еще, как говорится, не валялся. И ведь есть и идеи, и примерный план для обоих, но вот сил, желания и воли как-то не наблюдается. А вообще сейчас ее это не слишком беспокоило, как-то вот вообще, хотя к учебе она всегда относилась с пониманием того, что она важна, а тетушка вообще ей внушала одно время, что пока у нее не будет аттестата об образовании и хорошо оплачиваемой работы, для нее на первом месте должна стоять учеба. Нет, куда больше учебы ее интересовали и не давали покоя мысли о совсем ином.