Ну, за время общения с ней у Лиды сложилось мнение о ней как о девчонке приятной и хорошей, довольно умной, веселой, деликатной, порядочной и едва ли не интеллигентной, хотя классическому образу интеллигенции она не очень соответствовала – могла и если надо на место кого угодно поставить, и ввязаться в ругань и даже, по случаю конечно, ввернуть пару в меру крутых словечек, но это было только в экстренных случаях. В остальных же она всегда высказывалась довольно аккуратно и тактично и при своей любви хорошо и задушевно поболтать балаболкой-трещоткой она не выглядела. Ей можно было короче доверять, Лида это словно чувствовала, хоть интуиция ее по жизни нередко подводила...
Хотя Галка в ответ поведала и свой секрет, точнее не секрет а просто то, о чем она лишний раз не распространялась. Но смысл в том, что они теперь друг о друге знают куда больше, чем еще вчера, так что им обоим друг о друге куда-то в массы сливать инфу. Тьфу ты бред какой! В какие нахер массы?! Что они, Овечкин и Пугачева что ли, чтобы массам было про них интересно?! Кому она может рассказать? В том-то и дело, что разве что общим друзьям, но их не так много. А, все, пока кончать на этом циклиться. Кстати, после этой взаимной исповеди лично Лиде стало как-то стало не то чтобы легче или лучше, но как-то спокойно.
Натерев оставшуюся часть сыра в отдельное блюдце и поставив это блюдце рядом с викиной тарелкой, Лида взяла свой ужин, вилку и пересела за стол. А макарошки-то реально остыли, пока она тут возилась. В микроволновку! Заодно и сыр расплавится, будет вкуснее.
Дождалась, вытащила, вернулась за стол, наколола на вилку пару бантиков с сырком, отправила в рот. А что, съедобно. И слава Богу! Лида вообще кулинарным талантом не обладала, главной по готовке у них была Вика, которую здорово научила покойная бабушка, да и были у сестренки к этому способности. Она даже кайф от этого получала, и выходило все всегда очень вкусно, пальчики оближешь. Это в последнее время, когда началась эта кутерьма с работой, у них в доме образовалось некоторое запустение, и Лиде пришлось самостоятельно осваивать курс молодого бойца и принимать на себя функции хозяйки. С уборкой проблем никаких не было, хоть порой и было очень влом, а вот с едой дело обстояло хуже, хотя после нескольких неудачных попыток Лида все-таки научилась вполне сносно варить макароны, варить и жарить картошку, а на прошлой неделе, когда с больницы выписалась, ей даже удалось испечь вкусный пирог с сыром.
А так вообще Вика была очень хозяйственной, варила-жарила-пекла, дом в чистоте и порядке держала и даже в свободное время рукодельничала, крестиком вышивала и шила. За такую мастерицу на все руки наверняка женихи бы передрались. Да только женихов никаких на горизонте не видно. Пока по крайней мере. А жаль, ведь Вика в сто раз лучше всяких там расфуфыренных дур – умна, хозяйственна, а характер просто золото! И что с того, что в кино ее сниматься не звали и она внешне не фотомодель?! Несправедливо все это...
Жуя свой ужин и запивая чаем, Лида вдруг вспомнила, что хотела написать одному своему приятелю из рядов фанки, спросить, не у него ли случайно оказалась ее фанская роза. Она как с больницы вернулась кинулась искать и среди своих вещей не нашла ее. А куда ж она без своей розы, с которой она пришла на фанку и с которой она прошла весь чемпионский сезон, в том числе и незабываемый последний матч в Казани?! Лида встала из-за стола и сняла с зарядки оставленный ею здесь телефон, который уже должен был зарядиться. О, письмо от кого-то. А ну-ка. Ха, от Галки! А что она тут пишет? Тааак...
- “Слушай, Лидунь, я чувствую себя какой-то немного сбрендившей и это возможно очень глупо с моей стороны, но тебе не кажется, что вся эта похожесть наших старших неслучайна? Короче, как бы ты отнеслась к тому, если бы мы их попытались если и не свести (я сама не очень этому варианту доверяю), то хотя бы познакомить?”.
Оба-на! Вопрос неожиданный и он надо признать поставил Литвину в тупик. Галка если не предлагает, то просто говорит о полной авантюре. В первую секунду Лида уже готова назвать все это реальным бредом, а Галю дурехой, но тут ее остановил звук хлопнувшей двери из прихожей и такой родной тихий глуховатый и конечно же уставший голос.
- Я дома! Сестренка, где ты?
Литвина подскочила на месте, так и бросила телефон вместе с Галей и ее тупиковым вопросом и бросилась в прихожую.
- Ну наконец-то, я уже с ума сошла! – на лету обняв и поцеловав сестру, воскликнула Лида. – У вас там в Эрмитаже что, о рабочем графике и времени не слышали никогда?
- Да слышали конечно, но работы невпроворот, – вздохнула Вика, расстегивая молнии на сапожках, – вот и зашиваемся.
- Я не догоняю, у вас там только ты одна работаешь? – ворчала и вполне обоснованно Лида, заботливо снимая с сестры пальто и вешая его на крючок. – Неужели никто не может тебя сменять в некоторые дни? Ты отдыхать вообще должна и, как нормальные, челы домой приходить вовремя?!
- Да есть кому подменить, у меня и заместитель на этот случай есть, – Вика достала из шкафчика, который находился внизу трюмо, свои старые разношенные домашние тапочки, – но у всех семьи, у той же моей заместительницы дочка маленькая в садике, и забрать ее некому кроме нее, муж у нее сам допоздна на работе. Так что работать приходится самой, у меня ж детей малых нет. Я сама ее отпускаю, все ведь понимаю...
Лида вдруг почувствовала, что от этих слов у нее внутри что-то больно кольнуло, но она взяла себя в руки и сказала:
- Ладно, иди мойся и приходи на кухню, я ужин разогрею и чай тебе сделаю.
- Вот спасибо, милая, – чмокнула сестренку в щечку растроганная такой заботой Вика. – Какая ты у меня уже взрослая!
- Да уж, не маленькая, – согласилась Литвина, смотря вслед уставшей сестре, которая скрылась в своей комнате.
Только тут она заметила у двери большой пакет из магаза, набитый едой. Все-таки ходила туда и тащила эту тяжесть! Лида схватилась за ручки пакета и понесла на кухню, при этом мгновенно убедившись, что это реально жесть какая тяжесть, а Вика все это на своем горбу тащила. Пока она доставала продукты и расфасовывала по местам – что в холодильник, что в шкафчик, что в хлебницу – она глубоко задумалась о том, что Вика ей сказала. Все семейные. У кого-то дите малолетнее, у кого-то еще кто-то. А Вика одна. Нет, у нее конечно есть она, Лида, но это не считается. Она уже реально взрослая, и это не такая семья. Вика одна. В мозг почему-то глубоко врезалось галкино выражение. “Одна как перст”. Как перст.
Литвина и не заметила, как в этих мыслях чисто на автомате разогрела макароны, перед этим щедро посыпав сыром, и заварила в маленьком чайничке чай. Жасминовый, Викин любимый.
Она думала над галиными словами. Вика одна, и галин брат один. Они друг на друга похожи, они замечательные. А может не надо ничего делать, все как-нибудь само образуется? Они сами каждый встретит свою любовь, может уже завтра! А все эти попытки сводничества редко к добру приводят...
Тут на кухню уже пришла Вика, от которой пахло ванной и ароматной лавандой, вымытая и все такая же уставшая, в теплой чистенькой отглаженной голубой пижаме в клеточку с медвежонком на груди. Этот медвежонок всегда смешил Лиду и умилял.
- Мм, вкусно как! – нахваливала Вика, поедая макароны, при этом, даже находясь дома, не кладя локти на стол и тщательно пережевывая, не чавкая. – Еще и порядок и чистоту такую навела! Ты такая у меня большая молодец!