Глава получилось уже непривычно короткой, но от нее и не тредовалось быть длинной ибо она как вводная идет, которая должна начать раскочегаривать всю часть)
Саундтрек:
Ю-Питер – Девушка по городу шагает босиком (главная песня главы)
*если кто не знает, “Ю-Питер” это проект Вячеслава Бутусова, созданный через некоторое время после окончательного распада “Нау”. В группе Вячеслав Геннадиевич не единственный рокер с именем, почитайте про юпитеров в инете, много интересного узнаете ;)
Упоминается:
КИНО – Кончится лето
И да, всем таки здрасте после перерыва ;)
====== Глава XVIII. Красно-синий Демон ======
Если в Москве в этот день сначала лил дождь, а потом начало шпарить солнце, то в северной столице оно с утра светило прямо не по-питерски, и дождя на горизонте не предвиделось. Более того, сегодня в Питере было два солнца: одно привычно озаряло своим светом с неба, а второе, хоть и поменьше размером, светило с земли в лице долговязого худого светловолосого паренька лет пятнадцати, лихо спрыгнувшего с хоть и не очень высокого крыльца художественной школы, признанной одной из лучших в своем роде в Калининском районе. Выражение его лица было настолько веселым и заводным, что казалось будто еще чуть-чуть и он бросится в пляс и идущие мимо прохожие будут наблюдать либо “Цыганочку”, либо “Барыню” а то и брейк-данс.
Танцевать Сане Гущину реально хотелось, да и было от чего – не каждый день ты с отличием сдаешь все выпускные экзамены, а заодно и сбрасываешь с плеч груз восьмилетней рутины! Но все же природная его и в то же время треклятая застенчивость даже под натиском безумного счастья выдержала и не дала пацану устроить здесь зрелище, а может это и к лучшему, зная любовь народа снимать все, что они видят рядом необычное, на видео, и потом выкладывать это в сеть на потеху окружающим.
Тем не менее, Саня сохранил довольную улыбку и шикарное настроение и отправился в сторону дома, решив сегодня пройти это расстояние в практически километр пешком. Это полезно в конце концов, хотя поверить в это он решил только сегодня. Видимо, из-за хорошего настроения он не чувствовал никаких усталости и лени и не увидел ничего ужасного в том, чтобы пройти этот километр на своих двух. А может все наши силы и способность к всяческим физическим свершениям зависят как раз от нашего настроения?..
Некоторое внимание прохожих, которые были как хмурыми, так и улыбчивыми или безразличными ко всему, он все-таки, сам того не замечая, привлекал, ибо вид у парня был довольно забавным – на достаточно широких плечах болтался благодаря своей практически пустоте (там лежали лишь тощая папка с рефератом, расписанная под Городец разделочная доска (хотя такая может послужить теперь разве что декоративным украшением) да ключи от квартиры с мобильником и наушниками) школьный темно-синий в ярко-красных звездах и с логотипом СКА рюкзак, в правой руке сидела относительно небольшая картонная коробка из-под маленького электрочайника, который стоял у мамы на работе, (да кстати оттуда мама эту коробку и принесла) – там была дипломная скульптура из специального скульптурного пластилина. Саня нес эту коробку очень аккуратно и прижимал к себе, боясь уронить и тем самым помяв или не дай бог сломав работу. В левой же руке, а точнее на левом плече он тащил большую сумку-папку вроде той, в которой носят свои чертежи инженеры и архитекторы, – там были его рисунки.
Вообще, когда они покупали то, с чем Саня бы ходил в художку и мог таскать бумагу и рисунки, выбор стоял между такой сумкой и тубусом. Ритка до последнего настаивала на тубусе – он и легче и компактнее, но сам Саня в итоге предпочел сумку, ибо видел, как его приятель по художке Жорик Гуляев, ходя с тубусом, потом мучается с бумагой и рисунками, находящимися в тубусе, а значит будучи свернутыми в трубочку, они потом, когда их вытаскивают из тубуса, остаются такими же трубочками и, как ты их не разворачивай, все равно сворачиваются. Только если их концы придавить какими-нибудь банками, они кое-как и распрямляются, хотя разница все равно так себе – так и норовит выскользнуть и свернуться. Бумага она же материал хрупкий и податливый, ты ее слегка, случайно так помял – все, на ней уже ничем не исправляемый след. Мороки с таким материалом, а что поделаешь. Вот поэтому-то юный художник от идеи с тубусом наотрез отказался, выбрав терпеть неудобства с сумкой ради целости бумаги...
Саня, между тем, проходил в этот момент мимо местного супермаркета и уловил всепоглощающим и смотрящим по сторонам взглядом такую картину: молодая и явно, судя по ее лицу, уставшая женщина, пыталась затолкать коляску на пандус, расстояние между полозьями которого явно не соответствовало размерам коляски. Недолго думая, Гущин подобно молнии метнулся по ступенькам на крыльцо магазина и, аккуратно сбросив всю свою поклажу, приставив ее к стенке, бросился на помощь молодой маме.
- Мамаша, давайте помогу! – схватился он обоими руками за нижнюю переднюю часть коляски и потащил на себя, то есть наверх.
- Вот спасибо вам, молодой человек, – с благодарностью улыбнулась Сане женщина. Улыбнулся ему и пассажир коляски, щекастый и румяный годовалый карапуз с большими карими глазенками.
- Да пустяки, – отмахнулся Гущин, прикрыв некоторое свое смущение, и постарался так же тепло улыбнуться в ответ. – На моем месте так бы поступил каждый.
- Нет, совсем не каждый, – немножко грустно вновь улыбнулась молодая мамашка, а потом попрощалась с Саней и затолкала коляску к входной двери, которую предупредительно широко распахнул все тот же Гущин.
Едва мама и малыш вошли со своим транспортом в магазин, из торговой точки вышла низенькая бабуля лет семидесяти пяти, довольно миловидная и одетая весьма ярко и цветасто, нагруженная двумя тяжелыми пакетами с едой. Сразу было видно, что ей тяжело и Саня подержал дверь и ей.
- Вот спасибо, милок, помог старухе! – растянулись в улыбке губы старушки, накрашенные ярко-красной помадой.
- Да ничего, ерунда, – улыбнулся скромно Гущин.
Бабулька довольно бодро заковыляла со своими пакетами в сторону пешеходного перехода и весьма удивилась, услышав рядом с собой молодой голос.
- Бабуль, давайте я вам помогу донести ваши сумки! – голос материализовался в лице Сани, догнавшего вместе со всеми своими вещами бабушку.
- Что ты, дитятко, я ж тут живу в соседнем доме, да и ты сам вон со своим добром! – всплеснула старушка руками.
- Да мне не тяжело, бабуль, давайте-давайте, – голосом, не принимающим отказы, ответил парень и, зажав коробку со своей скульптурой подмышкой, подхватил своими хоть и худыми, но крепкими и сильными молодыми руками пакеты, а бабушка вынуждена была сдаться и указать дорогу к ее дому.
По дороге они разговорились и весьма душевно поболтали. Старушка назвалась экстравагантным и весьма подходящим к ее стильному и модному “для тех кому за 70″ виду именем Аделаида Семеновна и рассказывала истории из своей жизни. О том как работала на фабрике швеей, а затем в библиотеке при каком-то комбинате, а в свободное время пела песни в самодеятельности, и надо сказать, швея-библиотекарь а в свободное время певица нашла в этом долговязом, выше ее головы на три, симпатичном пареньке благодарного слушателя. Еще она рассказывала про семью своей дочки, жившую в далеком теплом южном Симферополе, и особенно выделяла свою любимую внучку Сашеньку, которая “в нее пошла, голосочек певческий” и которая пела в свободное время в какой-то местной группе и собиралась на следующий год поступать в саму Гнесинку в Москве.
Гущин же, отвечая на ее любопытные расспросы, сказал, что он учится в школе и что он художник, и вот сегодня он сдал свои экзамены в художественной школе, на что бабушка горячо его поздравила, похвалила и сказала что то-то он как солнышко весь светится. Саня, между тем, несмотря на кокетливые протесты Аделаиды Семеновны, донес ее сумки до самой квартиры, где та пыталась уломать “соколика” остаться на чай, но Саня вежливо отказался, мотивировав это тем, что его дома мама с сестрой ждут отмечать его экзамены. Бабушка согласилась, хотя все же всунула парню щедрый кусок свеженького, “только с утреца испекла” вишневого пирога, от которого вкусно пахло корицей и заодно выведала имя парнишки и из какого он дома и района.