И, чуть погодя, добавил:
- Не грусти, Галчонок, зато каникулы начались!
Девушка улыбнулась – ее всегда веселило, когда брат ее называл этим ласковым забавным прозвищем, и настроение всегда как-то поднималось.
- Ой, у меня же там рулеты в духовке стоят!
И с этими словами Галка бросилась на кухню своей стремительной скачущей походкой – она всегда была какой-то прыгучей, словно какой-то неугомонный мячик.
А Николин задумался, грустно улыбнувшись. Когда она успела вырасти? Еще вроде не так давно приходила из школы заплаканная с растрепавшимися косичками и сквозь слезы восклицала “Я ему покажу! Я им всем покажу!” и размахивала тощими маленькими кулачками. И вот пожалуйста – уже шестнадцать лет, волосы гораздо ниже пояса, грудь колесом и ростом ему почти по плечи, хотя когда-то была ему по пояс, а сам он был роста выше среднего. И увлечения совсем не детские – книги, хоккей, история, журналистика и много еще чего...
Взгляд Кости вновь упал на полку над телевизором и остановился на одной из встроенных в рамки фотографий. На этой “карточке”, как любил еще их отец называть памятные снимки, был запечатлен эпизод из счастливой и, казалось, уже далекой жизни, когда в их семье было не двое человек, а четверо... Константин и сам не заметил, как нахмурился, а в душе разлилась черная, глухая, давняя боль. Та трагедия, оборвавшая ту счастливую жизнь, заставила резко повзрослеть их обоих, и прежде всего его...
Комментарий к Глава I. День рождения, грустный праздник Расшифровываю для тех кто не в теме))
Вячеслав Аркадьевич, Темка, Патрикей и леги – бывший главный тренер СКА В.А.Быков и бывшие игроки СКА чемпионского состава – Артемий Панарин, Патрик Торесен и остальные легионеры – Тони Мортенссон, Джимми Эриксон, Роман Червенка.
Упоминается:
Игорь Николаев – День рождения
Автор просит прощения за сплин в самом начале и просит потерпеть еще немного – дальше будет позитив, торжественно обещаю! ;)
И да – спасибо тем, кто читает)
====== Глава II. Я отвечаю за все ======
Тогда, уже достаточно много лет назад, семья Николиных была полной и вполне счастливой, жила в достатке и не знала особых горестей. Семья была относительно небольшой – четыре человека – но очень дружной и сплоченной. Отец – преуспевающий юрист, мама – бухгалтер.
По стезе папы, по замыслам родителей, должен был пойти и Костя, но данные ему от рождения артистизм и талант, любовь к творчеству и всему необычному, а плюс ко всему крайнее неприятие к наукам подобного рода, привели его после школы вместо юрфака в театральное училище, куда он с успехом прошел. Родителей выбор сына довольно долго коробил и не внушал никакого доверия, но со временем они смирились, по крайней мере на вид.
Папе с мамой, в конце концов, было чьим еще воспитанием заниматься – в семье росла маленькая Галя, девчонка подвижная, активная и, в то же время, совсем не глупая и с хорошими способностями к обучению, так что внимание к учебе старшего сына стало как-то менее пристальным и ревностным, за что Костя был им всецело благодарен.
Свободное время Николины старались всегда проводить время – в кино, в театр, в зоопарк, по магазинам, на дачу – везде вместе. В последние правда годы совместные поездки стали редкими – Костя учился, да и у родителей как-то работы прибавилось тогда...
Между старшими и младшими детьми, особенно если старший ребенок – мальчик, обычно складываются такие отношения: старшие подначивают маленьких и глупо подшучивают, а мелкие обижаются, плачут, ябедничают родителям на старших. У Кости с Галей, как, казалось бы, не странно, такого практически не было, хотя ссоры между ними все-таки редко, но бывали, и то несерьезные. Может, причиной тому была большая между ними разница в возрасте – почти двенадцать лет – и Костя был слишком взрослым, чтобы глупо задирать младшую, а может, просто взаимная любовь, особенно со стороны Гали, которая своего старшего брата просто обожала и почитала, как своего защитника и едва ли не волшебника. Костя сестренку тоже любил, хотя и довольно умеренно – каждую минуту с ней не нянчился, тоже был слишком взрослый, наверное, да и учеба в старших классах, а потом в училище, влияла на свободное время и силы.
И все же, ничто, никакие размолвки и конфликты, никакая занятость и ограниченность в свободном времени не могло испортить хорошие и вполне нормальные отношения в семье. Как раз наоборот, их это только больше сближало, и помогало ценить каждый проведенный вместе час. И вообще жизнь была прекрасной и замечательной, все шло своим чередом, Костя был еще никому не известным беззаботным студентом второго курса Щукинского училища, Галя – любознательной и озорной второклассницей. Но в один прекрасный день эта жизнь неожиданно закончилась.
Костя впоследствии не раз с мучением вспоминал тот ужасный день, как какой-то ночной кошмар, который сбылся наяву, и в который он попал. В сущности, ничего не предвещало беды в тот холодный ноябрьский вечер. Это была суббота, и Костя решил провести появившееся свободное время вместе с друзьями и своей девушкой. Он мог в тот день отправиться вместе с родителями и сестрой на новую, едва отстроенную дачу к друзьям семьи, но решил не ехать, потому что хотел побыть со своими друзьями, да и друзей семьи он видеть и выслушивать вечные “как повзрослел, возмужал” и “жениться еще не надумал?” ему крайне не хотелось. Не поехала и Галя – в тот день был день рождения одной ее подружки, и она весь тот день провела в гостях. Родители поехали одни с ночевкой, и Костя не особо за них беспокоился, планируя вечером забрать Галю из гостей, уложить ее спать, а потом, возможно, если получится, побыть еще немного со своей любимой девушкой, Мариной – они и так редко проводили время вместе, ибо оба были заняты своей учебой. Костя – в театральном, а Марина – на химфаке.
Когда у него зазвонил телефон, Николин в обнимку с возлюбленной и вместе с друзьями шел в сторону метро. На улице уже стемнело, Москва привычно освещала все свое, казалось, безграничное пространство, своими огнями.
- Алло, да мам, – сквозь смех ответил он на звонок. – Да все хорошо, идем тут с ребятами к метро. Да, я уже домой сейчас поеду. Да-да, все помню, Галку забрать, накормить и уложить. Не волнуйся, я все сделаю. У вас там как, все хорошо? Шашлыки жарите? Ну здорово. Ладно, мам, уже в метро заходим, пока. Обязательно позвоню.
Уже ночью Николин проснулся он какого-то дребезжащего настойчивого звука. Спросонья он не сразу понял, что это телефон. Костя посмотрел вокруг себя. За окном была полная темень, рядом с ним, ровно дыша и посапывая, лежала Марина, а на будильнике, стоявшем на тумбочке возле кровати, крупные цифры показывали половину третьего ночи. Наконец, до Николина дошло, что это трезвонит лежащий на той же тумбочке телефон, он встал и, зевнув и поежившись от холода, взял мобильник и подошел к окну. На дисплее его “Сони Эриксона” высвечивалось: “Папа”. Недоумевая, что могло понадобиться отцу в столь позднее время, Костя, тем не менее, трубку снял, теряясь в догадках.
- Алло, пап, что слу... да, здравствуйте. Все верно, это я. А... что?!...
Костя почувствовал, как ноги, руки и все тело стали как будто ватными, в глазах резко потемнело, а его сознание словно провалилось в пустоту. Чужой и прохладный, хоть и с нотками сочувствия, мужской надтреснутый голос представился участковым лейтенантом Самариным и сообщил, что в дачном поселке Лесное в новом отстроенном доме произошло массовое отравление угарным газом из-за заслонки камина. Погибли все, кто был в доме, и его родители тоже...
Он вышел из транса только когда почувствовал на своем плече руку Марины и услышал наконец ее голос.
- Костя, Костя что с тобой? Что случилось? Тебе плохо?
- Марин... родители... погибли...
Последующие несколько дней, включая похороны и поминки, стали для Константина настоящим адом. Тяжелая процедура опознания тел, организация похорон, принятие соболезнований и терпение сочувствующих жалеющих взглядов, причем далеко не всех искренних, и все утешения скорее раздражали и будоражили сердце и нервы, чем умиротворяли – настолько все костино существо сопротивлялось тому факту, что мамы с папой больше нет... Но все это оказалось мелочами по сравнению с другим тяжким испытанием – сообщить сестре о том, что родители умерли.