В первый день после этой ужасной новости он ничего ей не смог сказать – рано утром он уехал, а вернулся лишь поздно вечером, с удивлением встретив на их кухне соседку тетю Иру. Она упрекнула его в том, что Галя весь день была одна, а он где-то пропадал, а потом спросила, где родители.
- Галя спит? – спросил Николин, словно проигнорировав вопрос о родителях.
- Спит-спит, – уверила его соседка, обеспокоенная смятенным и едва ли не невменяемым взглядом Костиных глаз.
- Хорошо, – устало вздохнул он и сел за стол, закрыв глаза и обхватил руками свою голову, на которую столько тяжелого и страшного свалилось за всего один день.
- Костя, да что случилось-то? – еще раз спросила тетя Ира, всплеснув руками, уже совершенно взволнованным голосом. – Где родители?
- Нет их больше, – тихим и страшным хрипловатым голосом прошептал Костя, подняв голову и уставившись безумным взглядом на соседку, которая его знала еще с тех пор, когда он пешком под стол ходил.
- Как нет? – замершим голосом спросила соседка, еще не вникая до конца в суть его слов от ужаса.
- А вот так! Погибли! Умерли! Их больше нет! – выпалил Костя, разрезав тишину квартиры криком, как ножом.
Соседка прикрыла рот рукой, стараясь сдержать нахлынувшие эмоции, а Костя вдруг безумно расхохотался, а потом уронил голову на руки и тихо зарыдал...
- Бедненький мой, один ты остался, – гладя его по голове и глотая свои слезы, приговаривала тетя Ира. – Стало быть, на тебе Галочка наша... У вас хоть кто-то из родни остался?
- Тетка двоюродная в Саратове живет, – уже немного успокоившись, ответил Константин.
- Далеко... А как с Галей быть? У тебя же учеба. Ну, я могу ее со школы забирать по вечерам. Но не факт, что у меня будет получаться всегда вовремя уходить с работы. Да и ребенку нужно воспитание...
- Спасибо, теть Ир, но пока я буду стараться все делать сам, – сказал с твердой интонацией, которую у него редко замечали до этого, Константин, – а вы, если у вас будет получаться, а у меня завал, помогать. Тем более, у мамы с теткой были не самые лучшие отношения, поэтому далеко не факт, что она согласилась бы как-то нам помочь...
- Ну, тебе решать, милый, – вздохнула соседка. – Ты уже решил, как Гале скажешь, что...
- Нет еще, – коротко ответил парень.
- Ох, тяжело тебе будет. Как и ей. Ты бы покушал и спать ложился, Костенька. Утро вечера мудренее...
- Спасибо...
- Пойду я лучше, тебе надо побыть одному...
И соседка ушла, прекрасно понимая, что пока она больше ни чем не может помочь несчастному парню, на чью молодую светлую голову свалились такие страшные испытания.
А Константин остался на кухне в одиночестве. Есть ему не хотелось, кусок совершенно не лез в горло, хотя он и не ел почти весь день. На душе была черная, мучительная боль. В слепом порыве облегчить хоть как-то душу, Костя выбрал самый известный и далеко не самый продуктивный способ – достал из шкафа бутылку коньяка, сходу плеснул себе в рюмку и без закуски выпил. Не помогло. За первой отправились и вторая и третья. Безрезультатно. Константин чувствовал, что потихоньку начинает пьянеть, но вдруг совсем рядом с ним раздался тихий тоненький голосок:
- Костя, где мама с папой?
Николин чуть не подскочил на месте от неожиданности и мигом протрезвел. За его спиной стояла Галя, с растрепанными волосами, в зеленой длинной пижаме и в обнимку с любимым плюшевым медвежонком. Брат обернулся к ней и вытаращил глаза. Ему не хватало духа произнести те страшные слова, которые он, рано или поздно, должен был произнести. У Кости в голове стояла страшная картина-аллегория, что, сказав сестре о смерти родителей, он буквально бросит ее под танки. А она маленькая еще совсем, несмышленыш... Галя пристально смотрела своими темно-серыми глазенками на брата, и те секунды, когда она так, как ему чувствовалось, жгла его словно испытующим взглядом, казались ему мучительно бесконечными.
- Они... умерли, да? – глаза девочки излучали полное неверие и надежду, что это неправда. – Скажи, что это неправда, скажи, что мне показалось, что ты не это имел в виду!
“Она слышала, как я орал!” – с ужасом понял Николин, не отрывая взгляда от сестры. Ее глаза наполнились слезами, по всему виду брата и его молчанию она с каждой секундой все более явно осознавала страшную правду.
- Ну почему ты молчишь, почему?! Это же неправда, НЕТ!! – вскричала отчаянно девочка и с рыданиями бросилась прочь из кухни.
- Галь! – крикнул Костя вслед сестре, но та уже скрылась в другой части квартиры.
Ее крик полоснул его сердце, словно нож – он чувствовал ее боль, и от этого его собственная боль все более усугублялась. Он бросился за Галей к ее комнате, хотел забежать туда, обнять плачущую сестренку, попытаться хоть как-то успокоить ее... но дверь, из-за которой раздавались глухие отчаянные рыдания и всхлипывания, оказалась заперта. Константин постучался, ласково позвал ее по имени, хотя заранее понимал, что это не поможет. Он так и уселся у двери Галиной комнаты и под утихающий ее плач предался тяжелым размышлениям.
Соображать у него не получалось – он был не в том состоянии, чтобы думать хотя бы о том, почему Марина бросила его сестру одну дома, при этом не предупредив его об этом. Он и сам не заметил, как звуки рыданий за дверью окончательно утихли – видимо, Галя уснула. Костя вдруг вспомнил, что дверь можно открыть черенком обычной ложки – замок был совсем примитивный. Он так и сделал, и тихо, на цыпочках, боясь воспроизвести малейший шорох, вошел в комнату.
Галя неподвижно, сжавшись в комок, поджав под себя ноги и обняв их руками, лежала в самом углу, отвернувшись к стене. Костя осторожно присел на край кровати и задумчиво, ласково и в то же время очень аккуратно, боясь потревожить сон сестры, начал гладить ее по ее русым волосам. Маленькая, бедная, такая жалкая, беззащитная...
“Как это беззащитная?! – вдруг взбунтовалась душа Кости. – У нее есть я!”.
И тут до него дошло, что там, на кухне, когда он рыдал, а соседка его утешала, он жалел вместе с родителями самого себя, причем себя едва ли не больше. Он чувствовал себя тоже одиноким и осиротевшим, и в тот миг почти не думал о сестре и о том, что больнее всего будет ей, восьмилетней несмышленой малышке.
Николину стало за это очень стыдно и совестно. В конце концов, ему девятнадцать лет, здоровый и уже взрослый парень. А ей всего восемь едва исполнилось, и у нее никого, кроме него, не осталось. В этот тяжелый, уже предутренний час, он принимал для себя важные решения – делать все, чтобы сестра не чувствовала себя беззащитной и жалкой, была счастлива. Тогда же он усвоил для себя дошедшую до него истину:
“Отныне я не буду более так беззаботен, как еще вчера, – думал он. – Теперь я – глава семьи. Я отвечаю не только за себя, но и за Галю, за наш дом и за нашу жизнь. Я отвечаю за все”.
Комментарий к Глава II. Я отвечаю за все Тяжелая очень получилась по смыслу глава, за что автор просит его простить и, в то же время, уверяет, что у него все под контролем и все продумано. Не переживайте, топить в трагедии своих читателей и героев много времени не собираюсь)
Спасибо, что читаете, и автор ждет ваших комментов :)
====== Глава III. Мы ведь справимся, правда? ======
После похорон родителей на Константина продолжали сыпаться несчастья и испытания. Галя замкнулась в себе и практически не разговаривала с ним, впрочем, как и со всеми – брат вообще серьезно опасался, что она лишится дара речи – такие случаи были известны, и очень переживал. Он не намерен был отказываться от своего решения делать все ради сестры и уделять ей все свое внимание.
Костя собирался доверить свои мысли второму для себя самому близкому человеку – Марине – и был уверен, что она его поддержит. Но девушка от его благородных планов в восторге не была, а даже наоборот.