Немножко экстремальная ситуация вышла, да, ни в коем случае не хотела как-то чернить фанатов Спартака, просто вот такие тоже бывают)
Про граффИти – недавний эпизод из жизни автора, встретившего вт такого персонажа рано утром в метро по возвращении из Питера, только до такого экстрима не дошло, просто надо было подсказать молодому человеку как проехать на Войковскую)
Да, про станции девочек – мой пламенный привет покорившему меня Питерскому метро и ностальгия по поездкам на нем)
Да-да, в этой же главе сюрприз и все же небольшой плагиат для Асены – онли фор ю))
Маленькая весточка от Кости и Гали – кусочек воспоминаний о дороге на море в этом году – это была реальная жесть. Ну Костя и Галя сами об этом скоро расскажут кортЕнько))
Ну и переделанный хит Сплинов про поезд – ваш автор буквально на ходу сочинял это на перемене! XD
Соответственно, вот и саундтрек:
Сплин – Англо-Русский Словарь
Коменты, сильвупле))
====== Глава XXIX. Это Крым, детка! ======
Удивительная все-таки штука природа. Насколько она многолика, а лучше сказать многоообразна. Вот солнце, к примеру. Весь сегодняшний день оно, слепяще-желтый огромный диск, висело в ярко-голубом небе высоко над землей, которую нещадно с самого утра буквально жарило. А уже сейчас оно стало не таким жарким, спокойно-золотистым и сквозь пелену кучерявых, похожих на разодранную пуховую перину, белых и сине-серых затененных облаков отбрасывало вниз лучи нежно-розового-желтого цвета, окрашивающие низ ну или даль неба и едва-едва гармонично отражающиеся на мелочно-беспокойных серо-голубых в темных бликах от волн водах Керченского пролива, а точнее пока что его гавани.
На одной из самых высоких пассажирских палуб огромного парома с ярким и воодушевляющим названием “Олимпиада”, отсеки которого стремительно заполнялись самыми разными машинами и их пассажирами этих машин, проделавшими огромный и тяжелый путь до Порта “Кавказ”, было на удивление малолюдно – видимо, просто до этого места люди еще не успели добраться. На скамейке сидела относительно небольшая компания молодежи, два парня и две девушки, и увлеченно болтали о своем, а возле металлического ограждения палубы стояла молоденькая невысокого роста девушка в светло-серой длинной футболке, которая была поношена и очевидно великовата для нее, черных трикотажных бриджах и бирюзовых шлепанцах и с голубым ободком блютуз-наушиков на шее. Темно-русые волосы ее были заплетены в длинную косу, из которой уже множество прядей выбилось за время тяжелой дороги, так что девушка была еще и растрепанной. Но если бы кто-то сейчас увидел ее чуть помятое уставшее лицо и темно-серые мечтательные глаза с особым узором – не то звездочками, не то снежинками - излучающие просто безумную восторженную любовь к тому, на что они смотрели и от чего не могли оторваться, то этот кто-то без лишних слов понял бы, что ее растрепанный и непрезентабельный вид ее нисколечки не волнуют.
Легкий ветерок с пролива приятно обдувал лицо Галки, за эти два дня буквально сварившейся от адской жары. Даже кондиционер, исправно работающий в их машине, не спасал положения. Она, конечно, как могла старалась не ныть, вспоминая о том, что брату, который бессменно провел за рулем в общей сумме сутки, если не больше, еще тяжелее, и от любой мысли, что тяжело ей, вольготно сидящей на переднем сиденье и смотрящей то в планшет, то на дорогу, то вообще какое-то время дремавшей, становилось стыдно. А Косте, между чем, героически управляющему машиной, было чудовищно тяжко – никогда еще дорога на море не была такой трудной и выматывающей для них! Даа, от этого пути до одного только парома у нее остались много впечатлений и надолго!
Сначала они, планируя выезжать вообще пять утра, сами не заметили, как замешкались до того, что выехали в семь, хотя это не было так уж критично для них. В пределах первой сотни километров от Москвы все было в порядке. Но потом, уже за Тулой началось нечто! Огромный поток машин (и это только начало июня!), страшная жара.
Особенно их с Костей впечатлила картинка, когда, едва вырвавшись из одной пробки из-за ремонта дороги, они тут же угодили в другую – в стометровую очередь на заправку, которая на ближайшие километров двадцать была одна. Люди в пробках прилично пожгли бензин, и теперь отстаивали в новом заторе заслуженные порции топлива для своих стальных коней. И естественно, как и везде, здесь нашлись свои ловкие предприниматели-одиночки. Между машин сновал средней упитанности молодой мужчина с, откровенно говоря, прохиндейской круглой физиономией и десятилитровой канистрой, стучался в окна автомобилей, предлагал их владельцам сбегать на ту сторону трассы к пустой в плане машин заправке и набрать им бензина, естественно, за приличную сумму.
- Даа, – иронично усмехнулся Костя, наблюдая вместе с Галей эту сцену прямо перед их машиной, – а Гоголь в образе Чичикова описал отнюдь не штучный в роду человеческом товар. Такие ловкачи всегда и везде найдутся, где бы что ни произошло.
- Ага, – согласилась с ним сестра, точно так же усмехнувшись, причем даже более ехидно. – Так же как и Ильф с Петровым!
- Да не, этот именно на Чичикова похож, – помотал головой, не убирая с лица насмешливое выражение Константин. – Гляди какой толстый, щекастый...
Хорошо, что у них собственная канистра с бензином была, а еще терпение, так что потихоньку, минут через сорок они уже вкатились на бензоколонку и наградили их верный Вольво полным баком 95-го, а себя бутербродами, прохладной колой и мороженным.
Самые страшные пробки их ждали впереди, уже когда остался за спиной славный город Воронеж. Дело было к вечеру, что они не могли не заметить, и Костя вздохнул, что когда-то, еще пять лет назад они уже к обеду проезжали Воронеж, а теперь до него добираются только к вечеру, то есть за дневное время они проехали всего пятьсот с копейками километров. Не густо...
Первое место в топе пробок на их пути, который Галка начала составлять со скуки, безоговорочно заняла пробка в местечке под названием Лосево в Павловском районе, длина которой составила двадцать три (!!!) километра, и в которой они простояли три часа. Здесь, в Лосево, был кусок узкой дороги-однополоски, и естественно на этом участке федеральная трасса М4 с потоком не справлялась. Эту трассу начали расширять и ремонтировать еще задолго до Олимпиады в Сочи, и вот до этого отрезка рука прогресса так до сих пор и не дотянулась...
Когда, наконец, это безумие закончилось, уже давно стемнело, и измученные люди, не выдерживая, колоннами останавливались на обочинах вдоль дороги и так и вставали, очевидно, на ночлег.
- Ну уж нет, – сказал, как отрезал, Костя, увидев картинку за окном и словно прочитав Галкины мысли, – на дороге в чистом поле мы с тобой ночевать не будем.
В итоге они уехали еще на где-то километров полтораста-двести, успев постоять в еще одной пробке, и наконец, то ли уже въехав в Ростовскую, то ли чуть-чуть до нее не доехав, закатились на какую-то заправку с большой парковкой, нашли место, куда встать и, перекусив, улеглись спать, откинув сиденья назад – Костя был на пределе, это понимали оба, и пока не поздно, лучше остановиться.
Наутро, после нескольких часов сна, путешественники продолжили свой путь, успели побывать еще в нескольких заторах, самым крупных из которых стал переезд в Тимашевске, уже в Краснодарском крае. Там они встретили уже не Чичикова, а великого комбинатора Остапа Бендера в лице нескольких загорелых субъектов в ковбойских шляпах, снующих между машинами с табличками “Покажем объезд, 500 рублей” и убеждающих, что на переезде путешественники потеряют четыре часа, тогда как проедут по объезду за пятнадцать минут. И хоть Николины вполне могли предоставить такие деньги, они единогласно из принципа решили пробираться через пробку, которую они преодолели спустя сорок минут.
Потом было заранее гарантированное ожидание в накопителе перед паромом, обернувшееся в итоге пятью часами дикой скуки и сна, а уже при долгожданном въезде на паром произошел интересный эпизод.