- В АЛУШТУ! – воскликнула Галя, после чего они оба рассмеялись, а машина повезла их вдоль ограждений к выезду из порта, уже не порта “Кавказ”, а порта “Керчь”.
Пришлось слегка покружить по улочкам Керчи, на которые опускались послезакатные сиреневые сумерки, но наконец, не без помощи навигатора, они выехали на нужную им дорогу.
- Я думаю, нам не стоит рисковать и через горы ехать, – сказал между тем Костя, вспомнив, как два года назад они тоже вот так после парома ехали по серпантину, на котором было полно неубранных завалов и где он чудом не уснул за рулем.
- Через Симфирополь поедем? – поняла его сестра.
- Да, – подтвердил Константин, – по серпантину муторно, да и небезопасно.
- Ну хорошо, поехали! – Галка улыбнулась, а из динамиков магнитолы в этот момент зазвучала очень хорошая и подходящая по атмосфере к моменту песня:
“Нам дороги дороги,
Что мы уже прошли.
Забрызганы пороги,
И зеркало в пыли.
Нам жизнь дает уроки
Длиною в пару фраз.
На свете все дороги
Соединяют нас!”.
Да, все пройденные ими дороги им очень дороги, какими бы они не были – удачными или не очень, печальными или радостными – ведь все эти дороги и есть их жизнь, и каждый километр что-либо да дал им!
“Нам дороги дороги,
Что предстоит пройти,
Ведь главное в итоге,
Ждет где-то впереди!
Пусть пройдено так много,
Все словно в первый раз.
На свете все дороги
Соединяют нас!”.
Да, главное что в его жизни, что в жизни Галки еще не настало. Можно конечно задать вопрос: что такое это главное? Он не знал. Наверное, счастье. Но главное то, что дорога рано или поздно когда-нибудь к этому счастью их приведет. Он на это очень надеялся.
“Нам дороги дороги,
Что к дому нас ведут,
Где на родном пороге
Нас встретят и поймут.
В разлуке и тревоге
Не прячь печальных глаз.
На свете все дороги
Соединяют нас!”
Что такое дом? Дом – это семья. Для Кости семьей была Галя и лучшие друзья – Гриша и Никита. А для Гали семьей был Костя и тоже ближайшие друзья – Женя, Нюся, ну может быть Лена, и конечно СКАзочные друзья – Саня, Вика, Лида, Поля, Вася... Они всегда были готовы прийти на помощь, никогда не бросили бы в беде, что бы ни произошло, и уже только поэтому они были для них семьей, а семья – это одно из самых дорогих в жизни человека!
“Нам дороги дороги,
Что нас ведут к любви!
Мы далеки-далеки,
Но ты лишь позови...
Ведь мы не одиноки
С тобою в этот час!
На свете все дороги
Соединяют нас!”
Вот уже в который раз за день Галка почувствовала, как у нее все затрепыхалось в груди от чувств. Дороги, что ведут к любви! Нет, она не хотела, она боялась об этом думать (а вдруг сглазит!). Но...
Пошел проигрыш, невероятно красивый, как нельзя подходящий к уже практически зашедшему солнцу, небольшой кусочек ярко-пурпурного диска которого еще выглядывал из-за горизонта впереди.
- Ну что, – спросил вдруг Костя с шальной улыбкой, – орать будешь как обычно?
- А вот и буду! – с готовностью ответила Галка с диким огоньком в глазах, и хотела уже опустить стекло, но брат ее с этим опередил, так что ей ничего не оставалось, как крепко взяться за ручку над головой, высунуться из окна и во все горло, чувствуя сильный ветер в лицо, закричать. – ЭТО КРЫМ, ДЕТКААА!!!
- Браво, это было бесподобно! – расхохотался Константин и, не забывая смотреть на дорогу, похлопал сестру по плечу.
- Старалась! – ухмыльнулась Галка, вернувшаяся на свое место и, откинувшись на спинку сиденья и прикрыв глаза, насладилась в последний раз рефреном замечательной песни о том, что мы не одиноки, и что все дороги ОБЪЕДИНЯЮТ нас.
Следом, впереди и параллельно с их Вольво по дороге ехали другие машины, самые разные. И правда, подумала Галка – все дороги объединяют людей, и это замечательно, и объединяют все и всех машины.
Автомобили были были маленькой слабостью Гали. Она мечтала уже через несколько лет отучиться в автошколе, получить права и самой сесть за руль, чтобы путешествовать и просто наслаждаться самим понятием пути, дороги под всегда отличную музыку из динамиков. И надо ли говорить, что машину она считала лучшим транспортом для путешествия, если учесть, что метро – еще одна ее слабость – подходит только для города.
Автомобили с детства виделись ей чем-то большим, чем просто груда металла и стекла на четырех колесах, которая, словно вечный двигатель, жрет бензин и еще больше жрет деньги, и очень часто, к сожалению, убивает людей и природу. Машины всегда казались ей таинственными существами со своей душой и характером, а фары всегда напоминали глаза. Вот когда у нее будет собственная машина, они с ней будут одним целым, машина ее не подведет, потому что это будет ЕЕ машина...
С такими мыслями Галка и не заметила, как сначала прикрыла глаза, а через какие-то мгновения и задрыхла. Зато это заметил Костя, хоть и поглощенный дорогой, но обладающий отличными внимательностью и боковым зрением, из-за чего съехал на обочину, остановил машину и перенес спящую сестру на заднее сиденье, где пристегнул и положил ей под голову подушку, которая всегда хранилась в салоне для таких случаев.
На секунду он задержался, засмотревшись с теплой улыбкой на мирно сопящую Галю. Как она все-таки выросла за последние годы. Но для него она навсегда останется его маленькой взбалмошной сестренкой с острым язычком, цепким взглядом темно-серых, таких же как у него глазенок и растрепанной темно-русой косой. Ладно, пускай поспит, она за эти два дня очень устала.
Закрыв дверь, Николин вернулся за руль и вновь повел машину по дороге. Несмотря на усталость, которая на него вновь стала коварно наваливаться, настроение у него было едва ли не более восторженным, чем у Гали, просто он этого не показывал, разве что, возможно, в глазах у него это можно было увидеть – ведь глаза – это все-таки зеркало души.
Практически не признаваясь себе самому в этом, он ждал от этого приезда в Крым, места, которое для него за несколько лет поездок сюда, стало отнюдь не чужим и даже в какой-то степени родным (роднее была только Москва, и то не факт), чего-то такого, чего вообще никогда не было. Экий вы стали романтичный, Константин Максимович, на вас это непохоже! Непохоже. Впрочем, кто это сказал?
Иногда у него складывалось ощущение, что он сам себя не очень хорошо знает, и это некоторое ощущение тайны самого себя ему импонировало – он всегда любил тайны, и в детстве когда-то был серьезно увлечен тем, что всюду делал тайники и прятал там всякие мелочи, которые в представлении ребенка были настоящими сокровищами.
В этот момент из динамиков пошла песня, подходящая под настроение Кости – это вообще был один из его самых любимых артистов, многие его песни как будто отражали Костино мировоззрение, и надо ли говорить, что эти песни были среди его самых любимых треков. И вот одной из таких песен как раз была эта:
“... В тесном уюте домов типовых
Бьется душа, словно в клетке птица.
Но мне по кайфу от мыслей простых:
Что-то должно случиться!
Сегодня я за много лет
Стряхну с души
Похмельный бред.
Сегодня я к тебе вернусь,
Моя неласковая Русь!”.
Русь, пожалуй, в буквальном смысле была тут ни при чем, но это было неглавным. Главным было то, что что-то должно случиться, и это было по кайфу. Что-то должно случиться...
Когда Галка открыла глаза, вокруг была практически одна темнота, горели лишь приборы на панелях возле руля, фонари вдоль дороги да звезды на высоком темно-синем небе. А еще она каким-то образом во время сна переместилась с переднего сиденья на заднее.
- С пробуждением! – раздался голос Кости, который, очевидно, заметил, что сзади кое-кто зашевелился. Голос уставший, но тем не менее с нотками веселья.
- А мы где?
- Да вот в Алушту въезжаем уже, – усмехнулся Николин. – Чуть-чуть совсем осталось.
И правда, через, наверное, километр в глаза посреди ночной темени ударил своей белизной дорожный указатель, на котором черными буквами было написано название города: АЛУШТА. Следом стали мелькать знакомые до боли места – заправка, дорожный круг с кольцом пестрых рекламных щитов, по которому любой навещающий или покидающий Алушту так или иначе проезжал и сворачивал на нужную ему дорогу, и далеко не редко промахивался с поворотом. Вон и автовокзал, вот поворот на улицу Горького, одну из самых главных и центральных в Алуште, которая в итоге упиралась в набережную, вот поворот на выезд из города, на Ялтинское шоссе, а вот Октябрьская улица, что вела в когда-то самый элитный что ли район города, где проживала вся интеллигенция – Профессорский уголок.