— Это… трудно объяснить, — вздохнула Женька.
Игорь зло бросил:
— Да чего тут объяснять?! Влюбилась в какого-то циркача и сбежала с ним? Так?
Но Женьку это предположение только рассмешило. — Не знала, что ты увлекаешься дамскими романами.
— Тогда объясни, я вообще-то не дурак — попробую понять.
— О чём ты мечтаешь?
— Чего? Ты хочешь сказать, что всю жизнь мечтала выступать в цирке?!!
Карлик погрозил Игорю увесистой колотушкой, которой бил в барабан. — Молодой человек, я же сказал вам — мы не выступаем!
— Нет никакого цирка, — отмахнулась Женька. — Просто наше сознание подбрасывает нам наиболее понятные образы. Скажи, о чём ты мечтаешь?
— Ну… о машине, — ляпнул Игорь и смутился от обыденности своей «мечты». Понятно же, что Женька спрашивала не о том. Смутившись, разозлился. — Ну да, о машине! Я, знаешь ли, не смог закончить институт — меня подозревали в твоём убийстве! Но ничего! Сейчас другие времена настали. Я и без образования неплохо зарабатываю — руки-то у меня не из жопы. Вот, женюсь… подкоплю денег — куплю машину. Потом — квартиру, что бы с тёщей не жить. А что?
Он остановился сам — Женька молчала — задохнулся от внезапно нахлынувшего отвращения к своим словам, к нелепому костюму, к примитивным мечтам.
— И это всё? — не дождавшись продолжения, спросила Женька. — Но это не мечты. Ты и так всё это получишь очень скоро. Ты мечтаешь не об этом.
— А о чем?
— Все люди мечтают об одном, — пожала плечами Женька. — О свободе.
— Ну, конечно…
— Нет, правда. Так или иначе, все мечты сводятся к достижению большей свободы. Что такое мечты о хорошей работе, машине, своём доме, как не мечты о свободе от тяжёлого труда, зависимости от переполненных вечно опаздывающих автобусов, от соседей? Карьера — попытка вырваться из подчинения начальства. Даже такая тупая мечта как куча денег — мечта о свободе, кастрированная убогой фантазией. И в итоге исполнение всех этих желаний приводит к разочарованию именно потому, что люди не понимают, что мечтают-то они совсем не о том, чего добиваются. Карьеру они делают, машину и квартиру покупают, но свободы не получают.
— По-твоему, свобода — таскаться по свету с кучкой бездарных клоунов?
— Странно, что ты видишь цирк, — Женька до боли знакомым жестом склонила голову к плечу, задумчиво нахмурилась. — Наверное, это из-за меня. Помнишь, я в детстве просто сходила с ума по этой песенке «Мы бродячие артисты, мы в дороге день за днём…»? А ты писал стихи про волков. Помнишь это: «Комом серого меха, стрелою серою. По снегу белому-белому…»?
— Глупость какая-то, — Игорь сглотнул подступивший к горлу колючий ком. — Нашла что вспомнить!
— Ты должен был увидеть совсем другое, — продолжала рассуждать в слух Женька. — Не понимаю.
— Да не важно!
— Опять он рассуждает о том, о чем понятия не имеет! — проворчал карлик. — Это важно!
— Вы все — сумасшедшие!
— Ну, не без этого, конечно, — подала голос бородатая женщина. — А ты думаешь — ты нормален?
— Ты всё равно можешь остаться, — неуверенно произнесла Женька. — Наверняка можешь. Я тебе помогу.
В небе громыхнуло и начал накрапывать дождь. Летний, тёплый, но Игорь обхватил себя руками за плечи — его трясло.
— Я женюсь. У меня свадьба сегодня, Жень… Прости…
— Дурачок, мне не за что тебя прощать, — усмехнулась Женька. — Но… ты уверен, что сам себя простишь? Ты ведь хочешь остаться? Да?
— Я… я должен идти. Меня ждут. Прощай. И… ты позвонила бы всё-таки родителям. Или написала.
— Он так ничего и не понял, — развёл руками карлик. — Иди уже… тебя там ждут, хе-хе!
Игорь отвернулся и побежал под враз усилившимся дождём к спасительным дверям загса. Обернулся на крыльце, но дождь был таким сильным, что шатёр не было видно. Только насмешливое завывание трубы и удары в барабан доносились сквозь стену воды.
— Я опоздаю всего на десять минут! — бросил в трубку Игорь, нервно оглядываясь. — Я на МКАДе, в получасе езды. Колесо пробил, а запаски нет… да, я лох, можешь позлорадствовать. Если клиент соскочит, тебя утешит мысль, что из-за меня? Тогда держи его, пока я не приеду! Как хочешь! Напои его кофе, спляши для него ламбаду! Всё, до встречи!
Он спрятал мобильник в карман и зашагал по обочине, то и дело останавливаясь и голосуя. Редкие машины пролетали мимо.
Когда раздался сильный хлопок, и характерные шлепки из-под днища сообщили о проколе, Игорь не сильно расстроился. Не в пустыне же он, и не в глухом лесу. Опыт подсказывал, что поймать машину на МКАД не составит проблем. Минут через пять его уверенность пошатнулась, а через десять он стал звонить своему коммерческому директору. Потому что за это время ни одна машина даже не притормозила рядом. Игорь тщательно осмотрел себя — вполне приличный костюм (на деловую встречу же ехал!), на бомжа или гопника не похож. Тем не менее, водители его упорно игнорировали.
Примерно через полчаса он смирился и брел пешком, без особой надежды поднимая руку, заслышав сзади шум мотора. И не расстраивался, когда машина проезжала мимо. Похоже, он стал невидимкой. Или провалился в какое-то параллельное измерение, в котором не принято брать попутчиков.
Эта мысль развеселила Игоря. Черт с ним — с клиентом. В конце концов, их фирма не на грани банкротства и от потери одного заказа ничего страшного не случится.
Справа показался пустырь, и Игорь невольно вздрогнул — посреди пустыря высился полосатый шатёр. Против обыкновения, виден он был отчётливо. Обычный цирк-шапито, какие теперь редко увидишь, во всяком случае — в Москве. Позади шатра Игорь увидел несколько трейлеров вполне современного вида. Между ними на натянутых верёвках сушилось бельё. Все выглядело так обыденно, что сначала Игорь решил, что это какой-то другой цирк. Но потом, приблизившись, увидел знакомую мускулистую фигуру в костюме арабской танцовщицы.
Бородатая женщина сидела у входа, заботливо протирая трубу фланелевой тряпочкой. Заметив Игоря, по-дружески кивнула ему и указала на вход.
— Если хочешь, можешь войти. Женя сказала, что ты придёшь.
— Откуда она могла знать? — зачем-то спросил Игорь. — Я и сам полчаса назад не знал, что здесь окажусь.
— Она сказала, что ты когда-нибудь придёшь, — пожала плечами великанша. — Какая разница — когда?
— Большая! — возразил Игорь, стараясь не смотреть на черный провал входа. — Если бы она знала заранее…
— Это тебе послужило бы доказательством, — закончила за него Женька, выходя из шатра. — И всё стало бы бессмысленно. Что бы взлететь, нужно поверить и прыгнуть с обрыва. А если тебе нужны гарантии — летай на самолёте. А ещё лучше — ходи пешком.
— Ты ничуть не изменилась… — Игорь криво усмехнулся. — Внешне. Прошло уже почти двадцать лет, а тебе на вид всё так же восемнадцать. Значит, тебя на самом деле нет. Ты — плод моего воображения, как и этот цирк. Наверное, я сошёл с ума из-за чувства вины или ещё почему-то — не важно. Вот ты мне и мерещишься…
— Вот, значит, как? — Женька приблизилась вплотную, обняла его, заглядывая в глаза. — А может галлюцинация сделать так?..
Игорь смог оторваться от её губ только когда совсем задохнулся. Никакая галлюцинация не могла быть настолько реальной. Или могла? И, если допустить, что мозг создаёт воображаемую реальность настолько материальной, то — есть ли разница?
— Ты ведь никогда не любила меня. Относилась как к брату.
— Всё ещё ищешь рациональное оправдание своему страху? Зря. Ты ведь не экзамен сдаёшь. Отвечаешь только сам перед собой, а какой смысл оправдываться перед самим собой — мы для себя худшие судьи. Простим самый тяжкий грех и осудим за ерунду… Но сейчас помолчи.
— Что?
— Мы здесь не ради тебя, — подала голос бородатая женщина. — Танат решил покинуть нас.