Совершенствуюсь, расту,Терпеливо примеряю —С прощелыгой потеряю,С простаком приобрету.
Ни ступенек, ни перил,Только ложь да угожденье —Вот такое восхожденье:Кто кого передурил.
Стены лбом порастрясём,Обскребёмся по сусекам;Выйти в люди и при сёмКак остаться человеком?
«Оставим надежду бездарным и нищим…»
Оставим надежду бездарным и нищим.Везде, где молились, наспим и нашкодим.Была бы причина, а повод отыщем,И время найдём, и за публикой сходим.
Играя то словом, то бронзовым телом,Пойдём парусить в романтических далях.Ведь главное: как это выглядит в целом.Достойно? Тогда помолчим о деталях…
Слегка и нечасто, но мучает боль заБесцельно и прочее. Хочется крови.Тому, кто вопит: «А где польза, мол, польза?!»Распятье идёт, как бюстгальтер корове.
Ещё трепыхается ветхая слава,Ан в тесной печи догорели поленья.Осталась старинная рашен забава —Печально глядеть на своё поколенье.
Альборада
Кто является с приветом, входит с бодрым пируэтом,Тем намеренно перевран праздный умысел зари.Впрочем, главное, проснуться и скомандовать предметам:– Сыр, делись! Кофейник, булькай! Галатея, отомри!
Кто с утра летит, как скорый, на ходу продув сифоны,У того во лбу ни пяди, вечный обморок души.Всем завещано от века лечь на перси Персефоны,Но спеши неторопливо и природу не смеши.
Кто настаивал на травах это солнечное зелье,Тот заквасил ненароком эту оторопь в груди…Не успеешь растеряться, как уже и новоселье.А пока – былое, меркни, невозможное, гряди.
Останьтесь, прошу вас
Здесь воздух облипает, здесь небо цвета сала,Резина разговора здесь кажется тугой,Здесь Золушка, беспечно сорвавшаяся с бала,Влетает под автобус бесценною ногой.А там такие краски – глазами бы питался,Такие перезвоны – ушами бы дышал.Коварный Румпельштильцхен там перевоспиталсяИ детовымоганью отчаянно мешал.Здесь куры обучают булыжники паренью,Здесь жаба предлагает улыбки эталон,Здесь хлещут Белоснежку персидскою сиренью,Чтоб впредь не появлялась в лесу без панталон.А там веселья лица расписаны румянцем,Наполнены бокалы павлиньим молоком,Там даже К. Бессмертный стал вегетарианцем:Ест репу, бога ищет и ходит босиком.Здесь меркнет золотое, багровое сереет,Здесь тонкое не лезет, горячее не жжёт,Лысеет Лорелея, Дюймовочка звереет,Пузатый Мальчик-с-пальчик в президиумах лжёт.А там и горе слаще, и старость там моложе,И честность там дороже, и праведнее честь.И всё же оставайтесь, не уезжайте всё же.Поверьте, есть надежда, ещё надежда есть.
«Годы зрелые мои слепнут…»
Годы зрелые мои слепнут.Речи долгие мои сякнут.Громыхает в голове эхо,А в бумагах благодать – тихо.
Так ли надо ли, не так? СваиЗабивать или крушить сферу?Серафима ли крестить, боже?Волкодаву ли продать душу?
Воды светлые мои слепнут,Печи пылкие мои тухнут —Не скую, не испеку чудаНа серебряном огне крови.
Так ли надо ли, не так? СтаиПровожать? Или не так – сваиЗабивать? Или продать душу?Или небо растрепать в клочья?
«О чём жалеть? О том, что не жил…»
О чём жалеть? О том, что не жил,Как люди добрые окрест?Что душу бешеную нежилОхотой к перемене мест?
Что бубенцовый благовестМеня не вовремя мятежил?Что процыганил, проманежилИ честь, и молодость, и крест?
Приятель время торопил,Долбил колоду, что твой дятел,А я задёшево купилИ не заметил, как растратил.
Однако жив. Блажен почти.Поди-ка, дни мои сочти.
«Кособокая сохнет осина…»
Кособокая сохнет осинаПо новом Иуде.Развращение блудного сынаОтнюдь не во блуде.
Светоч хил. Дефицит керосинаСвергает твердыни.Развращение блудного сынаВ наивной гордыне,
Помещающей всякую веруВ тенета интима.Дурно скопом насиловать сферуИ недопустимо.
То есть сфера, возможно, едина,Но блудный потомокВыбирает стезю паладинаИ трепет потёмок.
Не имея, не моя, не брея,Условный, как веха.И ни грека в нём нет, ни еврея,Ни горя, ни смеха.