Ко всему прочему, им было скучно. Предыдущие альбомы включали в себя сутки пре-продакшна и планирования. У них была формула, которая стала крайне выгодной, но, в то же время, работать так им больше не хотелось: «Мы хотели, чтобы наши песни были более прямолинейны и просты,» - говорил Дэйв во время интервью на телевидении. «Мы хотели вылить в пластинку как можно больше энергии, а не работать над каждым звуком неделями, как раньше, а то шлифуешь-шлифуешь каждый звучок, и к моменту записи уже забываешь, о чем та песня, над которой ты работаешь.»
Это забавное утверждение, на самом деле, было прямой критикой в адрес того, как группа работала до конца 80х. Позже Дэйв будет жаловаться на то, что его присутствие в студии вообще не имело смысла, поскольку его функции нередко ограничивались исключительно пением. В 1989 году они решили сделать нечто принципиально новое для грядущего десятилетия: «Мы просто должны были попробовать что-то еще,» - вспоминал Мартин. «Несомненно, это все равно останется Depeche Mode, потому что все песни, которые я пишу, выдержаны в одном ключе.»
Кроме всего прочего, это означало смену продюсера. С самого начала выбор пал на Брайана Ино. Бывший участник Roxy Music был известен всему миру как самый необычный, современный и смелый музыкант, который со-продюсировал выдающиеся альбомы, в числе которых был Joshua Tree. Но в результате было решено работать с кем-то, кто был очень близок Ино: Флад, его инженер, так же работавший с U2 и сделавший себе имя, сотрудничая с выдающимися синти-проектами начала 80х: Soft Cell, Psychic TV, Cabaret Voltaire. Для него это было в новинку: работать с Depeche Mode, которые еще недавно считались поп-жвачкой для девочек.
С коммерческой точки зрения, до U2 им было еще далеко, но вскоре они станут самой популярной группой, с которой он когда-либо работал. Для них это также было решительным шагом: группе все еще требовался «начальник», специалист, который укажет им, в каком направлении двигаться. Это, конечно, было нелегким решением, поскольку в группе до сих пор царила демократия, из-за которой повиноваться кому бы то ни было представлялось очень сложным. Но Флад справился со своей работой безукоризненно. Он тактично предлагал нововведения и ни на чем не настаивал. Он не обладал раздутым самомнением продюсеров-монстров, которые встречались на пути Depeche Mode, но его мастерство общения всегда приводило к тому, что на пластинках коллективы выкладывались на 100%, добиваясь наилучшего звучания. В этом и был профессиональный почерк Флада: звучание группы без присутствия чрезмерного продакшна. Работая таким образом, он преуспел в гораздо большем, чем просто функции инженера. Он становился частью группы.
В мае 1989 года Depeche Mode направились в студию Logic в Милане. У них не было огромного количества заготовок, как обычно, но лишь потому, что они решили поставить себе четкие рамки: спонтанность и импровизация. Уверенно и смело группа вступила в новую эру, когда попробовать можно было все, что угодно. Былые методы работы были успешно забыты и на смену четким структурам песен, записанных на синтезаторах, пришли гитары, на которых можно было импровизировать круглые сутки. Это в первую очередь понравилось Дэйву, который стал проводить в студии гораздо больше времени, чем раньше. Если на предыдущих сессиях он исключительно записывал вокал, то теперь вся группа зависала в студии постоянно, в поисках нового звучания. Именно этого ему так не доставало: « В прошлом я всегда записывал демо версии песен дома, приносил их в студию и они почти что не изменившись попадали на альбом,» - вспоминает Мартин. «Но на сей раз группа попросила меня оставить песни в их изначальном минималистском звучании.»
Это означало, что вся работа над песнями будет происходить в студии в поисках новых звуков и многочисленной перезаписи каждой песни. В самом начале карьеры группа не могла бы себе такого позволить — это было бы слишком дорого для них. Но теперь успех последних двух альбомов дал им больше свободы. Одной из первых была записана Enjoy The Silence. Что любопытно, изначально это была спокойная, медленная баллада, пронизанная грустью Мартина. Услышав ее, Алан предложил ускорить песню вдвое. После этого был добавлен гитарный риф и песня заиграла абсолютно новыми, мажорными красками. Энди вспоминал: «Мы просто с первого прослушивания впервые в жизни поняли, что делаем хит. Никто в это не сомневался».
Такой подход к другим песням, однако, не увенчался успехом. Policy Of Truth был записана несколько раз, но группа оставалась недовольна результатом. На удивление, Мартину показалось, что она звучит слишком похоже на их прошлые работы: «Мы записывали ее десятки раз, в разных стилях, но что-то не срабатывало. Она была не единственной из тех, что у нас не получались. Так что в студии мы провели гораздо больше времени, чем обычно.»