Вскоре группе пришлось согласиться с тем, что идея жить вместе в Испании не сработала, поэтому было принято волевое решение вернуться в Германию. После небольшого перерыва они вновь встретились в Chateau Du Pape в Гамбурге. В некотором роде, здесь им было проще. Алан, Мартин и Флад начали работать более продуктивно, а Дэйв тем временем записывал свои лучшие вокальные партии. В этой студии было необходимое профессиональное оборудование, чтобы напомнить группе о том, чем они должны заниматься. Флад был на седьмом небе от счастья. Работа над Violator была очень необычна, но она и в сравнение не шла с тем, что происходило теперь. Нередко члены группы избегали друг друга и не разговаривали. Антон позже вспоминал, что если у U2 во время сотрудничества встречи были постоянными, то у Depeche Mode их вообще практически не бывало.
«Сложнее всех пришлось Фладу, ведь он все это сводил,» - говорил Дэйв. «Я думаю, что этот альбом его практически уничтожил. Он работал и с Ником Кейвом, и с U2, но после выхода Songs он сказал, что мрачнее он в жизни ничего не слышал.»
Именно в Гамбурге группа узнала, что Дэйв пристрастился к героину, когда Алан наткнулся на упаковки с веществом в его комнате. Они были вне себя от гнева, в первую очередь — на себя. Наконец они поняли причины его странного поведения и клеймили себя, что не отреагировали раньше. Дэйву был выдвинут ультиматум, чтобы он привел себя в порядок и на некоторое время это повлияло на певца. К сожалению, надолго его сил не хватило. Пристрастие было в начальной стадии и эйфории без наркотиков Дэйву явно не хватало: «Мне все говорили, что мне нужна помощь,» - вспоминает он. «Но я никого не слушал. Честно говоря, Мартин, Ал и Флетч были довольно наивны, они думали, что я просто превращаюсь в рок звезду. Но все было не так просто.»
К сожалению, его вокальные данные были настолько сверхъестественны, что все решили, что Дэйву нужно пройти через страдания, чтобы выдать нечто потрясающее. То, как Дэйв выдавливал из себя вокал на записи, резко контрастировал с предыдущей сессией для Violator. Он начал думать, что самый честный вокал — тот, который записываешь на пределах своих возможностей и эмоций. Такой ход мысли был характерен для исполнителей блюза, которые за десять лет до этого смеялись при одном лишь упоминании о Depeche Mode. Когда Винс кларк создавал группу, он изо всех сил пытался дистанцироваться от живой музыки, которая теперь была основной движущей силой Дэйва.
По забавному стечению обстоятельств, Винс тоже оказался в Гамбурге в этот момент. Erasure приехали туда, чтобы дать концерт. Depeche Mode были удивлены, увидев, насколько он изменился. Позже Мартин рассказывал, что он даже пошел с ними ночью в клуб, что для него было совсем не характерно.
После того, как группа уехала в Лондон, чтобы заканчивать работу над альбомом, процесс пошел еще быстрее. Было также принято решение, которое противоречило всем канонам электронной музыки: для записи Judas они пригласили волынщика Стефана Ханнигана, который позже рассказывал: «Они хотели отступить от привычного звучания и привлекли к записи ирландскую волынку. Они хотели не просто сыграть все на синтезаторах, а добавить живого звучания, чувства. Души. Так что они мне рассказали о песне, показали текст и объяснили, в какой момент мне необходимо вступать. У них был четкий план насчет того, как я должен звучать. Дэйв, кстати, в то время, похоже, очень влиял на всех. Они оба производили впечатление начальников, но Гэан был очень дружелюбен и прост в общении.»
Хотя Дэйв не был ни музыкантом, ни продюсером, он продолжал давить на своих коллег с целью принести в музыку Depeche Mode как можно больше элементов живого рока. Ведь записываться при таком подходе было гораздо веселее,чем с запрограммированными синтезаторами.
Что удивительно, никто из знакомых Дэйва, кроме самых близких друзей, даже не догадывался о том, сколь обширным стало его пристрастие к наркотикам. Если он и принимал героин, то уровень самоконтроля был крайне высок. Студийный ассистент Шон Де Фио признавался, что заметить этого было просто невозможно: «Я слышал истории о том, что кто-то нашел у Дэйва шприц и все прочее... но я не мог в это поверить — он лучился здоровьем! Я был в таком шоке, когда все всплыло на поверхность... В момент записи ничего такого не было!» Стефан также не скрывал своего удивления: «Я бывал участником таких событий, когда люди попросту исчезали и их больше никто не видел, Сам я никогда не принимал ничего, но знаю, как это бывает. Я был в таком шоке, когда узнал про Дэйва. У меня было полное впечатление, что мне рассказали о моих пристрастиях, а не о проблемах кого-то другого. Я воспринял все очень близко к сердцу. Понимаете, когда с этими людьми встречаешься, они тебе улыбаются, становятся твоими приятелями, а потом и семьей — услышать такое очень непросто. Но в студии все было чисто. Я вам даю слово.»