Когда стало ясно, в последние дни мятежа генерала Солтера, что мы, скорее всего, проиграем решающую битву за Олд-Сити, мы разделили книги с храброй горсткой еретиков, которые предпочли остаться. И мы таки проиграли битву и бежали на борту «Морнинг Стар» — пригороды пылают, зловоние ненависти и ужаса на всех улицах — трудное решение; считаю, более трудное для Дайона, чем для остальных из нас. Словарь был нам совершенно необходим; не могу и представить, что любая другая книга дала нам больше.
Не все из оставшихся еретиков были пожилыми, было много молодых людей, которые питали какую-то надежду и любовь к Нуину, несмотря ни на что. Они рисковали больше. Мы только отважились на неизведанное; они осмелились остаться в стране, которой снова будут править люди, верящие, что обладают абсолютной истиной.
Капитан Барр уверен, что мы развернем стремительные паруса, как не мог бы ни один сухопутный человек, ведь он знает море так, как я знал дикую местность мальчиком. Упорный и взыскательный, он считает «Морнинг Стар» попыткой начинающих. Это не скрывает его любви к кораблю, которая, я полагаю, намного выше всякого чувства, какое он когда-либо питал к женщине. Он никогда не был женат и не лег бы спать с девушкой, которая потребовала бы от него постоянства.
В тот вечер, когда шторм разбушевался, мы с Ники не ожидали, что мир перевернется вверх тормашками, поэтому увлеклись невинными забавами нагишом. Я не думаю, что она была против, после того, как оторвала мои локти с ее колен[34]. Конечно, теперь, когда она стала подписываться полным именем и титулом, я могу понять, что впереди нас не ожидают скучные времена. (Г-жа означает «госпожа», именно так вы называете леди из нуинской аристократии, замужнюю или незамужнюю). Я уже усвоил, что когда возвращаюсь к этой рукописи после перерыва, ее лучше обследовать так, как пес вынюхивает себя после общения с собачонками, у которых может быть несходная энтомологическая среда. Я нашел слово «энтомологический» в словаре древнего мира и считаю его прекрасным. Оно означает «кишащий клопами».
Тот ветер дул до следующего полудня — пронзительная непрерывная ярость. Во время вахты я управлял штурвалом. Я счастлив управлять им в любую погоду, превозмогая порыв штурвала к хаосу; моей силы и его потребности в порядке достаточно, но не до конца, и в моей полной власти — стотонный гигант, созданный человеком, стремящийся вперед в пространстве и времени. Может, вы имеете лошадей; но это не так прекрасно, как двухмачтовая шхуна, и я буду надеяться плавать на корабле время от времени, пока не стану слишком старым, чтобы крепко держать рукоять штурвала, слишком подслеповатым, чтобы читать бесстрастную уверенность звезды.
В тот ветреный день второму помощнику капитана Теду Маршу пришлось передавать приказы взмахом руки или приближая свой рот к моему уху. Хотя их требовалось не так много. Мы не могли сделать ничего большего, чем идти по ветру под кливером[35] и штормовым парусом, что мы и делали, не ощущая никакого вреда. На следующее утро волнение начало стихать: мы плыли очень медленно, а несколькими часами позже заштилело. Штиль продолжается и сейчас. Ветер выдул нас на спокойное место, а туман предъявил свои права. Теперь он обволакивает нас, океан успокоился, как будто наступило прекращение всех усилий, движения, поисков, тишина нанесла поражение безотлагательности. Уровень моря иной, чем во времена изготовления наших карт древнего мира. Земля изменилась, изменились и те, кто живет на ней. Ни один человек не плавал здесь со Времен Смятения.
Этой ночью наши палубные фонари светили на несколько ярдов. Из нашей каюты я слышу, как влага тумана капает с мягкой парусины. Полагаю, все животные спокойны — куры, овцы и рогатый скот спят, ни разу не послышался пронзительный крик г-на Уилбрахама, запертого в загородке на корме с его двумя ослицами, которые, как мы предполагаем, любят его, если кто-либо из них может любить; даже привязанные свиньи, очевидно, запутавшиеся, не визжат, чтобы их распутали. Ники тоже сладко заснула — несомненно, спит: ей не удается избегать подрагивания черных ресниц, если она притворяется[36]. Несколько часов назад она сказала, что не чувствует подавленности от тумана и убеждена, что он мог бы скрывать что-то приятное, например, остров.
34
Это было легко — все, что мне пришлось сделать — это ударить тебя по лицу.
35
Кливер — косой треугольный парус, который ставится впереди фок-мачты — передней мачты на судне. (
36
Зверюга! Никакого уважения к Шекспиру. Классифицирует свою жену наравне с домашним скотом, без особых привилегий. Срывает покров с ее наиболее сокровенных уловок. Зверюга. Я уйду домой.