Алик не сразу ответил. Было заметно, что он воспринял ее вопрос очень серьезно, хотя по выражению лица Полина не могла уловить его реакцию.
– Не знаю, Полина, что значит «не полагается», – наконец ответил он, – Желание нравиться – это постоянная величина, она не умирает от того, что человек вступает в постоянные отношения или женится. Ты уж извини, что я так растекаюсь мыслию по древу, или как там это правильно произносится… Но ты ведь наверняка знаешь, что когда дело идет к браку, то многие как раз перестают себя утруждать и считают, мол, «и так сойдет». На этом многие обожглись, потому что подсознательно все ищут и красоты, и щедрости, и галантности.
– Обожглись? Ты имеешь в виду измены? – отозвалась Полина, – Мне сложно судить, я про все это знаю только понаслышке. У меня и молодых людей-то не было…
Девушке стало совсем не по себе: прежде она и не думала поделиться с Аликом такими интимными и, на ее взгляд, унизительными вещами. Но как ни странно, он не выказал никаких признаков недоумения, жалости или насмешки.
– Правда? – спросил он после паузы с неопределенной интонацией.
– Ну да, – подтвердила девушка, – А по-твоему, это плохо, или наоборот, похвально?
– Да ни то, ни другое, – сказал Алик, безмятежно улыбнувшись, – С какой стати мне об этом судить? Я же не знаю, с чем это связано – с твоими убеждениями или просто не сложилось, и что ты сама от этого чувствуешь. А хоть бы и знал, никогда бы не позволил себе об этом дискутировать, потому что это твоя жизнь.
Почему-то от этих слов Полина ощутила какое-то облегчение и даже, набравшись смелости, поинтересовалась:
– А почему ты заговорил о том, что бывает, когда дело идет к браку? Что, у тебя уже все настолько серьезно?
– Насчет серьезности не знаю, – признался Алик, ничуть не обидевшись на ее любопытство, – Инга, слава богу, не беременна, деньги ее мне не нужны, а что еще назвать серьезным… Ну, привычка если только. Это же тоже страшная вещь, Поля, хотя и не оправдание собственной глупости и лени.
– Ты хочешь сказать, что встречаешься с ней по глупости? – тихо спросила девушка.
– Поля, я не могу сказать ничего другого, потому что наговаривать на нее было бы с моей стороны свинством. Надо самому отвечать за себя, хотя бы перед тобой, – сказал Алик уже более решительно.
Полина снова почувствовала, как лицо залилось жаром, и руки, которые она сложила на коленях под столом, слегка подрагивали. Как она ни пыталась рассуждать бесстрастно и рационально, ее не оставляла пьянящая мысль, что Алик не случайно сказал именно «отвечать перед тобой». Неужели это означало, что ее мнение для него почему-то особенно ценно, что ей он способен открыть нечто скрытое от толпы, родных, друзей и даже невесты? Или она, как незрелая девчонка, по-прежнему воспринимает любой его взгляд, обращение и доброе слово как нечто особенное?
– Извини, – сказала она, робко улыбаясь.
Алик с искренним веселым удивлением, которое она редко замечала за ним в последнее время, потрепал ее по открытому плечу и ответил:
– Да за что, Полиночка? Спасибо тебе, что составила компанию, что так доверительно поговорили. Мне такое удовольствие выпадает нечасто. И ты же не сказала ничего обидного. Надеюсь, что и я тебя ничем не задел?
Полина успокоилась и повеселела, и парень предложил ей возвратиться в отель, откуда вскоре предстояло идти на пленэр. По дороге он мимоходом положил ей руку на плечо, всего на секунду, но ее жгло изнутри весь день, как в раннюю пору влюбленности.
Ночью она тоже не могла уснуть, зарывшись лицом в подушку и без конца размышляя, пытаясь собрать все услышанное в какую-то более-менее внятную картину. Будто все, что казалось безнадежно утраченным в холодном и задумчивом Питере, приобрело под южным солнцем сказочный оттенок беззаботности и веры, что все обязательно будет хорошо. Она почти не знала этого чувства, привыкнув к прозе жизни, но кто сказал, что время для него истекло, что она не рождена для счастья, как другие люди, как та же Инга? И счастлива ли та, если судить по странной откровенности Алика?
Полина не то чтобы всерьез стала на что-то рассчитывать: все-таки парень не сказал ничего определенного, что указывало на их грядущий разрыв с Ингой. Однако ее не оставляла мысль, будто что-то в его словах, пусть и косвенно, говорило о охлаждении к невесте, по крайней мере об отстраненности. Он будто толковал о партнерстве, связанном неким кодексом чести и определенными взаимными интересами, но никак не о романтическом чувстве. Да, все это тоже могло быть неискренним, стихийным, сказанным из-за какой-то неизвестной Полине обиды или просто от нежелания изливать интимные чувства.