Робин скрипел зубами, читая табличку возле статуи аллигатора, расположенной во рве, окружавшем в музее храм. Так продолжалось уже почти два часа. Вначале, в крыле современного искусства, Робин застал Доктора за рассказом о том, как он сказал Жорж-Пьеру Сёра не использовать так много точек. Затем, в коллекции оружия и доспехов, он упомянул, что при его встрече с Карлом V тот никогда не надевал ничего настолько разукрашенного. Затем, в крыле американской истории, Доктор объяснил посетителям, что им следует пользоваться моментом, потому что не более чем через семьдесят пять лет всё это крыло разрушится.
А теперь он стоял и разглагольствовал о своих советах древним египтянам, построившим храм Дендур.
Больше я так не могу. Не могу. Он должен умереть прямо сейчас. Сейчас же.
Но он сдержался. Привлечь к себе внимание в музее, где полно людей, было бы ошибкой. Стрельба внутри Метрополитена вызвала бы кучу проблем, и сбежать было бы почти невозможно.
Вы только послушайте его! Трещит и трещит без умолку в этом своём дурацком шарфе, и даже не потеет, хотя середина лета, а вокруг столько людей, и он всё испортил, и ему на это наплевать, стоит себе и любуется искусством.
Может быть, это будет ошибкой. Но в данный момент мне на это плевать.
Доктор был возле саркофага, стоявшего у большого окна на всю стену. Это окно, выходящее на Центральный Парк, занимало всю северную стену этого выставочного зала на первом этаже. Робин приближался к Доктору медленно, понимая, что тому некуда будет бежать, кроме как на Робина.
Здесь. Всё закончится здесь. Хватит ждать. Хватит планировать. Пора ему умереть.
За три метра от Доктора он вынул пистолет.
Не было помещения. Не было храма. Не было саркофага. Были только Доктор, Робин, и пистолет Робина.
На его бровях скопился пот, но он не обращал внимания.
Он прицелился.
Руки у него дрожали, он старался успокоиться.
Кто-то закричал.
Он нажал на курок.
Пуля не задела Доктора, а попала в окно позади него. Раздался странный грохот, а не звон, который Робин ожидал услышать от разбитого стекла.
Раздались ещё крики, люди бросались на пол.
Громко зазвенела тревога.
Один из охранников в синей форме – пожилой человек, не страшнее блохи – побежал к Робину.
Доктор повернулся к нему. Он что-то сказал, но из-за монотонно повторяющегося звона тревоги Робин ничего не расслышал.
Робин выстрелил ещё раз. Эта пуля тоже пролетела мимо, отскочив от каменного саркофага в окно.
Снова странный грохот.
На телевидении это выглядит гораздо проще, – подумал Робин, стараясь прицелиться точнее. Руки у него дрожали ещё сильнее, чем раньше, ему нужно было взять себя в руки.
После стольких лет нельзя всё испортить.
Доктор развернулся и побежал прямо к окну, к той его части, которая треснула из-за двух выстрелов Робина. На бегу он оборачивал ладони шарфом.
О нет! – подумал Робин, когда понял, что у Доктора был ещё один выход – в окно! Робин побежал следом, задержавшись лишь для того, чтобы пнуть охранника локтем в живот.
Тревога продолжала звенеть. Люди продолжали орать. Пот начал застилать Робину глаза.
Защитив свои руки шарфом, Доктор с разбега прыгнул на ослабленное стекло. Стекло разбилось, и Доктор выбежал в Центральный Парк.
Выругавшись, Робин вытер пот со лба, выстрелил ещё раз (снова мимо) и побежал догонять Доктора, а за ним следом побежали несколько охранников.
Бежал бы он за кем-то другим, он бы уже, наверное, потерял его в зелёном парке, где было полно людей, которые загорали, гуляли, бегали, катались на роликах. Но Доктора с его манерой одеваться выследить было просто.
Какое-то время Робин бежал за Доктором на запад, а затем на юг по асфальтовой дорожке, идущей за музеем. Доктор рванул к Игле Клеопатры, а потом через Большой Газон, но Робин не сдавался. Он не мог. После стольких лет.
Когда они были на Газоне, Робин снова выстрелил. Снова промахнувшись, Робин решил списать это на то, что и он, и его цель были в движении.
Множество людей вокруг них не обращали внимания на то, что один человек гнался за другим, но когда Робин выстрелил, кто-то закричал, кто-то побежал, а кто-то одновременно и закричал и побежал. Робин не обращал на это внимания.
Доктор продолжал бежать, пересекая поля для софтбола, во множестве имевшиеся на Газоне (на некоторых из них в это время играли), направляясь к озеру Бельведер. Гнавшегося за ним Робина попытался остановить один из игроков в софтбол, но Робин отбился от него, не останавливаясь.
Никто не станет между нами, Доктор.
Только бы мне догнать тебя. У него осталось всего два патрона и, как теперь было понятно, он умел попадать в цель только стреляя в упор.
Доктор продолжал бежать к заросшему водорослями озеру. Боже мой, он же не собирается в него прыгнуть? Но нет, Доктор свернул влево, чтобы оббежать озеро. Робин продолжал гнаться за ним, то и дело вытирая пот со лба. Не надо было надевать в такую жару пиджак, – думал он, – но надо же было как-то спрятать пистолет. Осложнения, всегда какие-то осложнения.
Его цель бежала вокруг озера. Если он и дальше так будет бежать, то по асфальтированной дорожке поднимется к Замку Бельведер, расположенному над озером и Большим Газоном.
Отлично. Всё это началось именно в замке. Значит, и закончится тоже в замке.
И действительно, Доктор побежал прямо по дорожке, ведущей к замку, который сейчас служил метеостанцией и площадкой, с которой открывался красивый вид на парк. Если Робину повезёт, Доктор забежит в тупик, и там ему уже никуда не деться.
Как и ожидалось, Доктор резко свернул вправо и упёрся в небольшую стенку, за которой был обрыв над озером.
Там толпились люди, наслаждавшиеся открывающимися сверху видами и читающие таблички с описанием маленького замка. Робин выстрелил в воздух, чтобы привлечь к себе внимание, а затем закричал:
– Убирайтесь все отсюда, немедленно! Он навёл пистолет на Доктора. – Кроме тебя.
Большинство людей убежали. Двое молодых людей, похоже, не собирались:
– Йоу, в чём дело?
Робин навёл на них пистолет:
– Я сказал убирайтесь!
Оба парня подняли руки и медленно ушли, ругаясь вполголоса.
– Простите, можно мне слово сказать? – спросил Доктор.
– Если хочешь. Или можешь развернуться и спрыгнуть – мне легче будет.
– Пожалуй, я не стану. Мне никогда не нравилось падать с большой высоты. То есть, сами-то падения вполне ничего, но эта резкая остановка в конце весьма непри...
– Заткнись! Ты всегда говоришь, говоришь, говоришь.
– Я не всегда говорю, нет. Иногда я задаю вопросы. Например, при данных обстоятельствах мне на ум приходит вопрос «За что?»
У Робина отвисла челюсть:
– За что? У тебя хватает наглости спрашивать за что?
Доктор пожал плечами:
– Это первое, что приходит на ум, когда по тебе ни с того ни с сего начинают стрелять.
– Ты что, не помнишь меня? После того, как в замке намеренно натравил на меня охрану?
– Нет в этом замке никакой охраны.
Робин закатил глаза. Он тупой, как Холли.
– Да не в этом замке, болван, а в замке Трентиллис!
– Что, в доме старины Дэвида Госторпа?
У Робина расширились глаза:
– Вспомнил!
– Что вспомнил?
– Замок! – прорычал Робин. – Женщина погибла! Натравил на меня охранников! Девочка! Вся моя работа по скрытому наблюдению коту под хвост!