– Простите, но я не помню. Быть может, вы меня с кем-то путаете. Говорят, у меня лицо такое.
– Заткнись! – закричал Робин, направив пистолет прямо Доктору в висок. – Это был ты! Лицо у тебя было другое, но я читал твоё досье: тебе часто делали косметические операции. И не рассказывай, что ты не помнишь! Ты испортил мне карьеру. Два года я расследовал дела, которые вёл Дэвид Госторп, а ты всё испортил, сказав охране, что человек за углом им поможет. Они меня допрашивали целый час, и моя легенда накрылась. Ты хоть представляешь себе, что это значит? После этого у меня были только сраные наблюдение и работа под прикрытием. Простая фигня, которую поручают новобранцам. И только когда мне поручили работать под прикрытием в ООН, я обнаружил файлы UNIT, включая твои досье.
– Юнит? Это какая-то единица измерения?
Робин заморгал:
– Что ты мне лапшу на уши вешаешь! Ты с UNIT много лет сотрудничал!
– А, то есть это какая-то организация? – с понимающим видом сказал Доктор.
Но это же невозможно, – подумал Робин. – Он не может не знать о UNIT. Просто, блин, не может!
– Думаешь, будешь тут под дурачка косить, да? Не выйдет. Думаешь, ты здесь случайно оказался? – он вынул из кармана устройство вызова. – Это я вызвал тебя сюда этим прибором! Это я привлёк внимание комитета к твоим запросам!
– Запросам? Боюсь, я понятия не имею о чём вы. Быть может, вы...
Да сколько же можно, чёрт возьми!
– Я знаю, что ты тут из-за слушания в ООН, потому что это я тебя на него вызвал! И это я воспользовался твоим оборудованием, чтобы изготовить бомбу и установить её в комнате, где будет проходить прослушивание, чтобы ты, наконец-то, заплатил за то, что сделал! Но нет, ты не мог просто пойти на чёртовы слушания и взорваться, тебе нужно было разгуливать по чёртовому музею и убеждать всех в том, что ты псих. Ведь только это ты всегда и делаешь, да?
– Что, убеждаю всех в том, что я псих?
– Нет! Ты всё портишь!
Робин уже охрип от крика. Его дыхание участилось. Всё пошло совсем не так. Он должен был просить пощады, а не...
– Ни с места!
Робин обернулся и увидел двух полицейских, оба держали его на мушке.
– Ни с места, сынок, – сказал темнокожий коп, у которого на значке было написано «Хокинс». – Опусти чёртову пушку, и никто не пострадает.
Светловолосый полицейский по имени Дрю посмотрел на Доктора:
– У вас всё в порядке, сэр?
– Да, чудесно, просто беседуем с этим приятелем.
Робин не верил своим ушам. Надо было просто пристрелить его, пока у меня был такой шанс. Но когда он начал своё...
И тут до него дошло. Трюк. Это был трюк. Доктор заставил Робина всё ему рассказать, и задержал настолько, что прибыла полиция. Самый старый трюк, и я на него купился.
Не сводя мушки с головы Доктора, он сказал:
– Офицеры, это официальное правительственное расследование. Это за пределами ваших полномочий. Этот человек чрезвычайно опасен.
Хокинс сказал:
– Если у него хреновый вкус по части одежды, то это ещё не значит, что он опасен. Пожалуйста, опустите оружие.
– Вы не понимаете, что делаете.
– Я говорю вам опустить оружие, сэр. Немедленно.
Но не сейчас, когда я так близок!
– Сэр, в последний раз прошу вас опустить оружие.
Робин резко повернулся к офицеру, не выпуская из рук пистолет.
Поздно: Робин понял, что направил пистолет на Дрю, и стало абсолютно ясно, как на это прореагируют оба офицера.
Дрю и Хокинс открыли огонь раньше, чем он успел опустить пистолет.
Затем всё почернело.
Когда офицеры полиции выстрелили в преследователя, Доктор застонал. Как только человек упал, Доктор подбежал к нему.
– Сэр, не трогайте его, он...
– Находится в коме, – сказал Доктор, не поднимая взгляда.
У мужчины в правой руке всё ещё был пистолет, а в левой – устройство вызова. Доктор взял устройство и положил в свой карман.
Светловолосый офицер схватил его за руку:
– Сэр, вы взяли улику.
– Я забрал свою вещь. Уверяю вас, вы всё равно не знаете, что с ней делать, а мне она может пригодиться. Этот человек только что сказал мне, что он оставил бомбу в здании ООН.
– Что? – спросил второй офицер. – Слушайте, боюсь, что нам придётся отвезти вас в участок, чтобы разобраться со все...
– Нет времени! – прошипел Доктор. – Он сделал бомбу из моего старого оборудования. Вы хоть понимаете, что это значит? Хм?
– Хм, нет, я не понимаю, я...
– Послушайте, офицер... – он посмотрел на значок, – Хокинс, у меня нет времени беседовать с вами. Есть бомба, мне её нужно обезвредить. Который сейчас час?
Хокинс моргнул и покачал головой:
– Что?
Другой ответил:
– Без двадцати четыре.
– Значит, времени почти нет. Мне нужно бежать.
Он повернулся и побежал, затем, вспомнив, обернулся:
– Если хотите быть полезным, офицер, свяжитесь с сапёрами и скажите, чтобы они ехали в ООН. Это может быть очень важно.
– Минуточку!
Но Доктор убежал. Он боялся, что два офицера могут погнаться за ним, но они, похоже, поверили его рассказу – светловолосый орал что-то в радио. Для Доктора это было облегчением: он ожидал, что его будут держать на мушке так долго, что будет слишком поздно.
Приятно всё-таки, что иногда для разнообразия случается иначе.
Он побежал в сторону Пятой Авеню в поиске такси.
Бригадир, сидя на скамье у двери в зал, в котором проходили слушания, уже в восьмой раз за последние пять минут посмотрел на часы. Спокойнее, Летбридж-Стюарт, – говорил он сам себе. – Доктор придёт. Кроме того, Фонтэйн ещё не закончил предварительное выступление.
Но Доктор опаздывал. И это беспокоило бригадира. Доктор умел быть пунктуальным, но часто отвлекался. Иногда это затягивалось на несколько дней. И обычно это было из-за чего-то, угрожавшего самому существованию человечества... или даже всего космоса.
И тогда бригадир улыбнулся. Интересно, как бы прореагировал Фонтэйн, если бы я ему сказал, что Доктор не может явиться из-за того, что отражает атаку Йети на Эмпайр Стэйт Билдинг, – подумал он. С тех пор, как бригадир вышел на пенсию, к нему вернулось то озорство, которого у него не было с окончания школы.
Большие дубовые двери раскрылись, и из зала заседаний вышел Фонтэйн. Его губы улыбались, но в глазах юрисконсульта была вовсе не улыбка. В его глазах был страх.
– Что же, бригадир, предварительные слушания закончились. Я вызвал для дачи показаний Доктора, – улыбка пропала, и перепуганным стало всё лицо. – Он что, ещё не пришёл?
– Боюсь, что нет, – признался Летбридж-Стюарт. – Но я уверен, что он появится с минуты на минуту.
На нижнюю половину лица вернулась улыбка:
– Хорошо. Да, это будет превосходно. Просто чудесно. Да.
Фонтэйн непонятно зачем похлопал в ладоши и начал ходить туда-сюда. Так он себя вёл весь день с тех пор, как ушёл Доктор. Пока они просматривали разнообразные документы, Фонтэйн время от времени замолкал и просто смотрел на ТАРДИС Доктора, а затем продолжал с середины предложения, как будто и не отвлекался. Поэтому их обсуждение было весьма несвязное.
– А, замечательно, бригадир, вы тут. Я на это надеялся. Сапёры уже прибыли?
Обернувшись, Летбридж-Стюарт увидел торопливо идущего Доктора, за которым шли несколько солдат ООН. У Фонтэйна расширились глаза:
– Сапёры?
– Что вы такое говорите, Доктор?
Один из солдат сказал:
– Этот человек утверждает, что в зале заседаний бомба, сэр.
– В таком случае, скорее всего, она там есть, – сказал бригадир.
– Конечно, она там есть, – раздражённо сказал Доктор. – Так что не будем терять время. Я полагаю, – указал он на двойную дверь, – что зал заседаний там?