Конечно же, он бросал её, собирался автостопом добраться до космопорта и отправиться куда угодно, и прямо за порогом дома он остановил огромный синий грузовик. Полностью синий, по его словам, покрытый странными покрашенными в синий деревянными досками, и с синим мигающим огнём наверху кабины. Странно, но его бок украшала написанная крупными буквами надпись «Зовите На Помощь Здесь».
Водитель – странный невысокий мужчина – предложил подбросить до самого космопорта, и он с радостью согласился. Поездка была долгой, и шофёр ни на минуту не умолкал, хотя по сей день Фредди не может вспомнить, о чём он говорил. Но, что странно, когда он в конце выскочил из кабины и помахал грузовику на прощание, он обнаружил, что стоит у порога своего дома. Ещё более странным было то, что он зашёл в дом с уверенностью, что больше никогда не захочет уйти.
– Вы в курсе, – спросила Супер Серьги, – что ваша прическа в течение последних пяти минут изменилась?
Что за глупости! Как она могла измениться? Она посмотрела на свое отражение в одном из многочисленных зеркал в читальном зале.
– И что ни с того, ни с сего, на вас появился макияж, которого до этого не было?
Да о чём она вообще?
– Уверяю вас, я не меняла в течение всего дня ни причёску, ни макияж.
Супер Серьги задумчиво посмотрела на неё, барабаня ручкой по подбородку.
– Этот ваш учитель, – в конце концов сказала она, – Рыжий Парик. Его фамилия была, случайно, не Смит?
Андреа опешила:
– Откуда вы знаете?
– У нас он тоже преподавал, – на губах у Супер Серьг читалась ирония. – Послушайте, – продолжила она, – Доктор мой друг, и, по большей части, замечательный человек, хоть и ведёт себя как последний мерзавец. Но будьте с ним осторожны, ладно? – она колебалась, как будто говорила больше, чем ей следовало. – Он вмешивается в жизни людей.
Андреа улыбнулась.
– Думаю, я знаю о вашем друге больше, чем вы представляете.
– Я не думаю, что хоть кто-нибудь знает о Докторе больше, чем Доктор того хочет, – снова поколебавшись, она указала на свой дневник, всё ещё лежавший перед ней раскрытым. – Вы знаете, что я тут делаю?
– Похоже, заклеиваете что-то в своём дневнике.
– Иногда, когда с прошлым тяжело справиться, я возвращаюсь и переписываю его. Я меняю события, – её взгляд стал жёстким. – Доктор делает то же самое. Но оборудование у него лучше.
Переписывает прошлое! Андреа стало неуютно, но она не могла понять из-за чего. Ладно, пора задать серьёзный вопрос!
– А что вы сегодня такое делали, что хотели скрыть от Доктора?
На мгновение Супер Серьги испугалась и посмотрела на библиотечную книгу, лежащую рядом с её дневником.
– Это было так заметно?
– Не думаю, что он что-нибудь заметил.
Снова колеблется, в этот раз дольше.
– Некоторое время назад, – наконец сказала она, – у меня был стильный маленький компьютер, который имел удалённый доступ практически к любой базе данных. И однажды, просто от нечего делать, я запустила поиск упоминаний о Докторе. Он оказал значительное влияние на историю своим незаметным способом, но обычно он осторожен и не позволяет, чтобы это было где-то записано. Много я, разумеется, не нашла, но нашла вот это, – она указала на книгу. – Я не могла добраться до самого текста, потому что его хранят только в печатном виде, но мне удалось выяснить, что в ней упоминается Доктор. Вот я и решила взглянуть на неё, когда Доктор сказал, что сегодня мы будем здесь, – она пододвинула книгу к Андреа. – Первая страница, пролог. Думаю, вам тоже стоит взглянуть.
Дрожь охватила Андреа, когда она увидела название книги.
Последствия того, что Доктор разгуливает по нашей Вселенной, могут быть колоссальными. Например.
Два человека беседуют о политической теории, а Доктор, проходя мимо, слышит их. Едва ли даже остановившись, он объясняет им, в чём они неправы, и к чему им на самом деле нужно стремиться. В результате этого эти двое людей меняют своё мышление и свои планы, и в последующие годы закладывают основы новой цивилизации в солнечной системе Кантрасси. В наши дни Канрасская империя, охватившая всю Галактику, является результатом будничного вмешательства Доктора, по крайней мере, так полагает Профессор Литл в своей статье на эту тему, а, зная, насколько исчерпывающим было его исследование, я не вижу причин не согласиться с ним.
Многое в мышлении Кантрасси, конечно, является следствием влияния Доктора, хотя мало кто из них осознаёт это. Один из осознавших, их самый знаменитый поэт и философ Оркнелл, лишь однажды упомянул Доктора в своих трудах, и то лишь в прологе собрания своих сочинений «Четыре времени года и свадьба». К сожалению, невозможно заполучить эту книгу, так как Доктор предусмотрительно скупил все её экземпляры. Было бы восхитительно узнать, что на самом деле написал Оркнелл.
«Четыре времени года и свадьба»! Книга всё время была тут, а она и не подумала заглянуть в неё. Вполне возможно, у неё в руках был единственный экземпляр во вселенной, который ССПВ не смог приобрести.
Она раскрыла книгу на конторке и быстро нашла пролог.
На планете Дестрас, – читала она, – где астрология – высочайшая форма науки, четверо из старейших и мудрейших астрологов своего времени обратились за советом к астрологу, который был ещё старше и мудрее, чем они.
– Нас беспокоит будущее, – сказали они. – Оно всё время меняется. Вначале оно одно, потом другое. Вначале война, потом мир. Вначале любовь, потом разлука. Если честно, хотелось бы, чтобы оно немного угомонилось. Что, – умоляли они объяснить, – это всё значит?
– Это значит, – сказал старик, с улыбкой глядя на звёзды, – что Доктор что-то затеял.
И всё? И это всё? Она закрыла книгу, сбитая с толку и разочарованная. Довольно интересная, – допустила она, – и любопытная идея о том, что где-то невысокий человек был занят переписыванием будущего, пока его подруга сидела за своим дневником, переписывая прошлое, но это не давало ей ничего, чего бы она уже не знала.
Переписывание прошлого, – размышляла она. Эта фраза ужаснула её вновь, но она не могла понять почему. Если бы только, – грустно подумала она, – прошлое и вправду можно было бы переписать. На неё снова нахлынули воспоминания, и в этот раз она не могла с ними справиться. В этот раз, и так случалось каждый день, каждый день за последние двадцать лет, она проживёт это снова.
Чтобы не упасть, она схватилась за конторку, и оказалась снова в доме на Арголия 4, в ту ночь, когда растения ожили и поглотили город. Лозы со свистом хлестали по окну спальни, а Гвенни тесно прижалась и спросила о монстрах из своих кошмаров.
– Тише, Гвенни, конечно же, монстры существуют. Но они не такие плохие. Знаешь, у них тоже бывают кошмары.
(В библиотеке к ней направлялась странно знакомая женщина).
Спасательные вертолёты были уже в пути, она знала это, но они прибудут поздно. Слишком поздно. Через мгновение раздастся треск древесины. Ещё через секунду лоза прорвётся в окно, обовьёт Гвенни, и аккуратно сломает её пополам. За три секунды до смерти Гвенни нахмурила брови и задала свой последний вопрос, на который не суждено было получить ответ.
(– Тебе плохо? – спросила странно знакомая женщина).
– А что, – спросила Гвенни, – видят монстры в своих кошмарах?
– Меня, – раздался голос со стороны входной двери.
Вся библиотека завертелась. У Андреа подкосились ноги. Молодая женщина поймала её и удержала.