– И чем же это помогло?
– Первое, что делают крайаланские бактерии в организме носителя – берут под контроль его иммунную систему, – сказал Доктор. – Затем они выращивают свою суррогатную нервную систему, которая заменяет нервную систему носителя. Когда носитель изменяется, система тоже изменяется, но если носитель изменяется быстро, скажем, растёт, или молодеет, или и то, и другое, бактерии не успевают. Им приходится концентрироваться. Они всё своё время тратят на то, чтобы поддерживать нервную сеть...
– И они отпускают иммунную систему!
Ц'рил был доволен собой, и Доктор улыбнулся:
– Они отпускают иммунную систему, – подтвердил он, – которая, после долгого подавления, пытается наверстать упущенное. Извини, что я сделал тебя на год старше, считай это побочным эффектом лечения. Если пациент в процессе лечения выжил – лечение было хорошим.
Какое-то мгновение они шли молча, всего мгновение.
– Доктор!
– Что? – вздохнул Доктор.
– А как же первые два крайаланина? Они же не были в телах.
Доктор заморгал.
Под руководством Доктора два лорка толкали по коридору серебристый цилиндр размером с половину Доктора. Услышав, что его зовёт Ц'рил, Доктор обернулся.
Мальчик спешил к нему. Он снова был одет в комбинезон.
– Ты что, до сих пор трюм драишь? – спросил Доктор.
– Хм? О, нет, – Ц'рил посмотрел на свой комбинезон. – Нет, я отмываю медотсек... А что это?
– Это, Ц'рил, контейнер с культурой бактерий, являющихся нашими друзьями Наставником и Мыслителем. Самые распоследние из крайалан.
Ц'рил посмотрел на цилиндр так, словно это был яд.
– Не бойся, он герметичный. Твой отец предложил мне пожизненный пассажирский билет, но я поменял его на это.
– На что?
– На вечное хранение этих двоих в замедляющем поле, и большой знак «не трогать». Ксо'рил хотел их вышвырнуть в космос за злостное нарушение условий контракта, но я решил иначе.
– Так вы, значит, не останетесь, – опустив глаза, пробормотал Ц'рил.
– Останусь? Ну, даже не знаю... У меня, правда, ещё есть почти недельный билет, который я отработал. Не обещаю, что останусь на весь этот срок, но...
– Я хочу о многом спросить, – торопливо сказал Ц'рил. – Вы столько всего знаете, чего я не знаю, но я хочу узнать...
Любой благодарности есть пределы, и Доктор подумал, что он наткнётся на эти пределы, если Ксо'рил узнает, что Доктор бесплатно учит его сына.
– Знаешь, ничто в этом мире не бывает бесплатным, – сказал он. – Ты, лорк, должен понимать это как никто другой.
– Да, но...
– Ты видел, какого размера у меня отсек управления? Насколько я знаю, в нём никогда не убирались, а ты одет подходящим образом... И, разумеется, как только я прослежу за тем, чтобы эту штуку спрятали подальше, я приду лично проследить за твоей работой и за тем, чтобы ты не нажимал кнопки, и… кто знает, какие мысли я нечаянно произнесу при этом вслух?
Ц'рил засиял от счастья.
– Уже бегу! – сказал он и умчался.
Доктор снова повернулся к двум лоркам, как раз в тот момент, когда они задели цилиндром стену.
– Эй, осторожнее с этим! Это очень, очень большая редкость...
ДУХ ВРЕМЕНИ
Крэг Хинтон
– Узрите наши дары, – распевал Верховный Жрец, широко раскрыв руки, внимая молитвам своих последователей.
На несколько мгновений их Господь и Бог распространит свою щедрость на всех них, как он это делал с незапамятных времён. Но это были новообращённые; им нужно было продемонстрировать щедрость Сплайна. Главное, чтобы они при этом не забывали кланяться.
В надлежащий момент широкий белый алтарь позади него вспыхнул ослепительно-белым огнём, сопровождающимся заливистым визгом и ритмичным рёвом. Жрецу не нужно было оборачиваться, он знал, что происходит; более того, обернувшись, он бы совершил ужасное богохульство. Был строжайший запрет смотреть на то, как Сплайн готовит манну.
А затем всё прекратилось; и звук, и свет остались только в воспоминаниях. Он повернулся к алтарю и осмотрел сегодняшние дары, с удовольствием отметив, что среди них было много пищи; в предыдущих трёх божественных проявлениях появлялись в основном странные металлические предметы и прочая ерунда – ничего полезного для жречества. Но десять прозрачных ящиков, занявших бóльшую часть алтаря, явно содержали какую-то еду, и это очень обрадовало Верховного Жреца; банкет, как ничто другое, делал его слуг довольными. А значит, и покорными.
По мнению Верховного Жреца Гераклита, Сплайн проявил большую щедрость. Чего и ждали от бога.
Энрик Уллий посмотрел на часы – всего лишь половина девятого. Он вздохнул; было такое чувство, что половина девятого длится уже четыре часа. Вот в чём проблема со временем, – грустно подумал он. Непредсказуемое.
Ещё раз тяжело вздохнув, он встал из-за своего заставленного стола и заказал в реплимате чашку пряного чая. Ожидая, пока антикварная машина соорудит что-нибудь съедобное, он думал о своей текущей задаче: уже три часа он пытался понять хоть что-нибудь в уравнениях на мониторе, но был так же далёк от ответа, как и неделю назад, когда их ему только-только прислали. И это было плохо, потому что Посол считал, что Уллий – единственный человек на всей планете, способный их понять.
Взяв из автомата чашку, он побрёл обратно за стол. Посол должен явиться в десять часов, и профессиональная гордость Уллия была смертельно ранена тем, что он не видел в этих уравнениях никакого смысла.
Как такое могло быть? Две недели назад он был младшим научным сотрудником в университете Хотампы и пытался найти какое-нибудь применение для предмета своей докторской диссертации – сетей уравнений. И вот теперь он работает непосредственно на Посла, на пределе своих знаний. Если честно, то даже за их пределами.
Пытаясь отвлечься от монитора, он откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. Когда он был студентом, жизнь была намного проще. Единственной проблемой было найти между бесконечными вечеринками и попойками время на написание диплома... И тут он понял.
Он пытался интерпретировать уравнения Посла по отдельности, но что если все они были аспектами одного большого уравнения, если каждое было лишь срезом многомерной сети уравнений – предмета его диссертации? Не удивительно, что Посол выбрал его – за всю историю науки было лишь три человека, которые что-то понимали в этой теме, и двое из них были уже мертвы. С новыми силами он принялся за работу.
Полчаса спустя он пожимал одну из четырёх крохотных ручек Посла, приветствуя его. Теперь он понимал, что именно было ему предложено. И какое значение оно имело для Гераклита.
Зайдя в отсек с консолью, Тёрлоу удивился – там никого не было. Почему-то ему казалось, что Доктор будет стоять у консоли и хмуро смотреть на переключатели и экраны, также хмуро, как он смотрел на всё и на всех с тех пор, как их оставила Тиган. Это случилось ещё несколько дней назад, но ничего из того, что с тех пор произошло – ни сонтаране с рутанами, ни так называемый отпуск на Матасианских Развлекательных Кольцах, ни их поход на гору Гайзис – ничто не улучшало настроение Доктора. Даже будучи втянутым в махинации Чёрного Стража, Доктор всегда сохранял приветливую улыбку и оптимизм. Но сейчас жизнь в ТАРДИС больше напоминала уроки в Брендоне, у особенно унылого учителя типа Питерсона или Дрибба.
Больше не было весело.
Его размышления были прерваны писком со стороны консоли. Тёрлоу шагнул туда, чтобы узнать, в чём дело, но между ближайшей панелью и полом перед ним возникла голубая электрическая дуга, и он замер на месте.
– Доктор! – закричал он, осторожно отходя от консоли. – Доктор, быстрее сюда!
– В чём дело?