Музыкантам что-то не понравилось: они обрывают мелодию на середине такта.
Гитарист. Не так надо.
Артур. Не так. Но у него получится…
Гитарист. Может, поедешь? Клевая поездка…
Артур. Не сумею. Может быть, после отпуска или еще когда.
Ежи хочет с террасы войти в свою комнату. Дверь заперта. Он стучит, потом колотит в дверь кулаком. В окне появляется жена.
Жена. В чем дело?
Ежи. Я хочу войти.
Через минуту раздается скрежет ключа в замочной скважине. Ежи наваливается на дверь; наполовину ее приоткрыв, видит два чемодана и сумку. Жена стоит рядом с какой-то бумагой в руке.
Жена. Я подала на развод. Тебе надо здесь расписаться.
Распахивает дверь и, воспользовавшись тем, что ошарашенный Ежи уставился в бумагу, выносит из дома чемоданы и сумку.
Жена. Когда захочешь взять остальное, позвони, но только после развода. Этого тебе пока хватит.
Захлопывает дверь; грохот выводит Ежи из оцепенения. Он стучит кулаками. Дверь приоткрывается: на этот раз она закрыта на цепочку.
Жена. Что-нибудь еще?
Ежи. Нам нужно поговорить… я должен принять решение…
Жена. Минутку.
Исчезает, возвращается, дает мужу листок.
Жена. Тут телефон моего адвоката. Захочешь что-нибудь сказать перед разводом, позвонишь ему. Он мне все передаст.
За окном прилипшее к стеклу лицо Пётрека. Мальчик пытается в темноте разглядеть отца, молчит; вероятно, тоже боится матери.
Ежи. Катитесь вы к…
Ежи сидит на своих чемоданах. Пес уже не проявляет никакой агрессивности. Артур расставляет раскладушку, которая с трудом помещается в комнате.
Ежи. Я решился.
Артур улыбается. Протягивает Ежи руку. Ежи пожимает ее. Артур привлекает его к себе, братское объятие.
Артур. Что делают с почками? Маринуют?
Оба смеются.
Ежи. Нет, кажется, готовят гуляш…
Артур. Гуляш из почек один раз! Черт… я тебя уважаю.
Артур сидит в коридоре больницы. Уже вечер. Артур провожает глазами каждого, кто проходит мимо. Увидев молоденькую медсестру, встает.
Артур. Простите…
Медсестра. Да?
Артур. Я тут жду…
Медсестра. Это вы… из City Live?
Артур скромно улыбается.
Артур. Я.
Медсестра. О Господи…
Артур. Брату делают операцию. Удаляют почку.
Медсестра. Уже удалили. Все в порядке. Можно вас потрогать?
Артур. Можно. Ты уверена, что все в порядке?
Медсестра несмело, легонько — точно слепая — касается лица Артура.
Медсестра. Уверена… А вы очень симпатичный. Вблизи… Он скоро придет в себя. Можете подождать… Я думала, вы другой… Подождем вместе.
Артур ведет Ежи вниз по больничной лестнице. Ежи бледный, ослабевший, но в остальном такой же, как всегда. А вот у Артура в лице что-то изменилось.
Артур. Как ты себя чувствуешь?
Ежи. Нормально. Ничего не чувствую. Как будто ничего и не было. Она у тебя?
Останавливаются. Артур лезет в карман за бумажником, достает упакованную в целлофан — на этот раз профессионально — марку. Красивый розовый австрийский Меркурий. Как живой.
Ежи. О Господи… Давно?
Артур. Уже… уже неделю.
Ежи. Почему не показывал? Я все время об этом думал…
Артур. Я не мог, Юрек.
Ежи смотрит на брата и только теперь замечает странную перемену в его лице.
Ежи. Что случилось?
Артур. Когда тебе делали операцию… а я сидел в больнице… Юрек, нас обокрали.
Ежи. Что?
Артур. Всё.