Ординатор. Садитесь.
Дорота достает сигареты и спички.
Дорота. Можно?
Ординатор. Я не курю, но если вам обязательно…
Дорота прячет сигареты и спички. Ординатор рассматривает на свет рентгеновский снимок, который лежал в истории болезни Анджея.
Ординатор. Диагноз, лечение, операция — все поздно…
Дорота. Что это значит?
Ординатор поворачивается к ней.
Ординатор. Плохо.
Складывает бумаги, считая, что разговор окончен.
Дорота. Он будет жить?
Ординатор. Не знаю.
Дорота встает, подходит к ординатору.
Дорота. Я должна знать. И вы должны…
Ординатор. Единственное, что я должен, — лечить вашего мужа, и как можно лучше. А знаю я одно: не знаю.
Ранние сумерки. Вахтер при виде ординатора прикладывает пальцы к козырьку. Ординатор сворачивает в переулок. Дорота в «фольксвагене» загораживает ему путь.
Дорота. Я вас подвезу.
Ординатор. Спасибо, я хожу пешком.
Дорота ждет, пока он отойдет подальше, и медленно едет за ним.
«Фольксваген», соблюдая почтительное расстояние, въезжает следом за ординатором в жилой квартал. Ординатор сворачивает за угол дома, Дорота прибавляет скорость, но за углом никого нет. Дает задний ход. Подъезжает к дому, в котором они оба живут, и — нарушая правила — ставит машину перед самым подъездом, чтобы ординатор не смог улизнуть.
Ординатор сидит в большой комнате. Везде импровизированные полки, посылочные ящики, множество склянок, пузырьков с лекарствами, разноцветных коробочек. Ординатор с помощью двух молодых людей выискивает в разложенных перед ним справочниках описания лекарств, находит их польские названия. Надевая и снимая очки, читает сроки годности лекарств. В комнату входит худощавый мужчина в черном, только у горла белеет полоска стоячего воротничка. Это ксендз, которого мы, возможно, помним по первой новелле. Ординатор поднимает на лоб очки.
Ординатор. Работы на неделю.
Ксендз. Прошу прощения… у нас здесь сейчас будут занятия.
Ординатор кисло улыбается.
Ординатор. Тогда на месяц.
Дорота уже замерзла в машине. Включает мотор и печку, греет руки. Ординатор, завидев издалека «фольксваген», пятится и входит в другой подъезд.
Ординатор нажимает верхнюю кнопку в лифте и по коридору, тянущемуся вдоль всего здания, переходит в нудный подъезд. Вызывает лифт и спускается на свой этаж. Ключи, три замка и так далее.
Дорота с изумлением видим, что в оранжерее загорается свет.
Ординатор, еще в пальто, читает оставленную пани Басей записку: «Суп в холодильнике, кактус я пересадила в горшок и подперла. Вы его не трогайте. По объявлениям звонила. В среду приду и расскажу. Барбара». Звонок. Ординатор вздыхает. Настойчивый звонок повторяется.
Ординатор. Сейчас!
Зажигает газ, ставит на огонь четыре приготовленные пани Басей кастрюли с водой и открывает дверь. Дорота, не снимая дубленки, входит в комнату.
Ординатор. Я зашел через другой подъезд. Можете курить!
Дорота вытаскивает из пачки сигарету; пальцы у нее дрожат. Озирается в поисках пепельницы, встает. На письменном столе пепельницы нет, зато есть фотография в рамке. Несколько мужчин стоят около старого винтового самолета.
Ординатор. Как вы моетесь?
Дорота. Грею на газу воду.
Ординатор. Послушайте… Я правда не знаю.
Дорота затягивается и стряхивает пепел на ладонь.
Дорота. Я очень… Мы с мужем… Я его люблю.
Ординатор. Я несколько раз видел вас вместе. Похоже было.
Дорота рассматривает горстку пепла у себя в ладони.
Ординатор. Медицина ничего не знает о причинах. О последствиях — чуть больше. Прогнозы… тоже мало что можно сказать…