Водитель долго молчал. Наконец сказал:
— Очень просто. Седок утром подошел, говорит: повезешь? А Родион лежит, на баранку навалился. Пулей его пришили. Прямо в сердце.
— Что, никто ничего не видел и не слышал?
— Какое видел, какое слышал… В таких случаях, парень, стреляют только с глушителем.
— В каких таких случаях?
— В таких. — Егоров покосился. — В простых.
Помедлив, Молчанов сказал:
— Слушай, хочешь, я эту жратву оставлю тебе?
— Мне?
— Ну да. Зачем добру пропадать? — Приоткрыл пакет. — Вот смотри, здесь два бутерброда домашних, с колбасой и с сыром. И пиво…
Мельком заглянув в пакет, водитель кивнул:
— Ладно, сгодится. Положи на заднее сиденье. — Подождал, пока Молчанов положит пакет. — Так ты что, дружил с Родионовым?
— Ну да. Я ж сам раньше крутил баранку, в четвертом парке. Там мы и скорешились. Тебя вроде, по табличке, Валерой зовут? Валер, слушай, так, между нами, за что его?
— За что… Откуда я знаю?
— Да знаешь ведь. Только говорить не хочешь. Скажи, я в долгу не останусь.
Водитель долго молчал. Наконец сказал:
— Много будешь знать — скоро состаришься.
— Ну ты даешь. Вот у тебя б дружка убили, ты бы хотел знать, за что его?
— Возможно, я бы хотел. Но одного хотения мало.
— Да я все понимаю, Валер, я ж не лох. Ну, ты приписан к «Шатру», ну, можешь ты сгореть, если мне что скажешь, ну ясно же все, ну кто ж этого не понимает, а? Но, Валер, я без балды хочу знать, за что Петруху. Мне же он был друг. Скажешь, я тебя водкой залью. А?
— Водкой… А если я не пью?
— Ладно, не хочешь водки — дам пару штук.
С минуту они ехали в полном молчании. Наконец Валера сказал:
— Что, ты серьезно насчет пары штук?
Молчанов достал бумажник. Не спеша раскрыл отделение, набитое банкнотами.
— Вот смотри, отстегиваю сразу. — Пошелестел сторублевками. — Он же мне друг был, пойми. За что его, я должен знать?
— Кокнули его за то, что не то он сделал, твой друг. Повез седоков, которых не надо было везти.
— Каких таких седоков?
— Откуда я знаю, каких седоков? Повез и повез. Таких. Вообще, я что-то твоих бабок не вижу.
— Так сейчас… — Отсчитав две тысячи рублей, протянул: — Держи, здесь две штуки. Еще две штуки дам, если скажешь, кто не велел Петрухе везти этих седоков…
— Кто не велел их везти… В «Шатре», парень, есть только один человек, который может не велеть кого-то везти.
— Так, подожди… Вроде я этого человека знаю… Бурун, что ли?
Водитель бросил беглый взгляд на Молчанова:
— Если знаешь, кто такой Бурун, о чем разговор? Что ты тогда вообще меня спрашиваешь?
— На всякий случай. — Отсчитав деньги, указанные на счетчике, Молчанов добавил к ним еще две тысячи. — Притормози, я здесь сойду.
Водитель остановил машину у тротуара, пересчитал деньги. Удовлетворенно кивнул:
— Бывай.
— И ты бывай. — Захлопнув дверцу и подождав, пока машина отъедет, Молчанов двинулся к метро.
Вернувшись в агентство, он застал здесь только Олю. Выслушал рассказ о разговоре с Леной, спросил:
— У тебя в отношении Каминских какие-то подозрения?
— Паша, никаких. Все, что мне рассказала Лена, мы с тобой уже слышали от Инны.
— Но Бурун знает адрес Каминских.
— Ну и что? Когда Лена работала на картине Буруна, он несколько раз подвозил ее после работы к дому. Значит, запомнил ее адрес.
— Может, между Леной и Буруном тогда что-то было?
— Не думаю. Вообще, Лена Каминская всегда терпеть его не могла.
— Внешне она могла его ненавидеть. А внутренне относиться по-другому.
— Не знаю. С Игорем они живут душа в душу, оба художники, зачем ей Бурун? Она объяснила, он ее подвозил, когда она задерживалась на «Мосфильме». Что вполне вероятно.
— Кем была Лена на картине?
— Кажется, вторым художником.
— Спонсор подвозит второго художника?
— Ну и что? Я думаю, Бурун делал это не без умысла. Ведь Лена и Инна — лучшие подруги, а он ради Инны был готов на все. Вот он и подвозил Лену, рассчитывая, что она замолвит за него слово.
— Да? — Подумав, согласился: — Возможно, ты права.
— Как я поняла, у тебя сегодня что-то не то?
— У меня все то. А вот у таксиста Родионова — нет.
— У таксиста Родионова? Что, ты его не нашел?
— Я и не мог его найти. Сегодня утром его нашли мертвым за баранкой машины у гостиницы «Восточный шатер».
— Мертвым от чего?
— Кто-то выстрелил в него из пистолета с глушителем. Свидетелей нет.
— Ясно, его убрал Бурун.
— Возможно. Слушай, давай съездим к дому Каминских?