<p>
</p>
Кирилл проработал-прослужил в профессии пять лет, поступать в высшее заочно так и не стал и уволился. Как он и сам признавался, давние приятели и приятельницы - школьный ещё круг, начали за глаза называть его "агентом" и "нашим ментом" После пары лет Кирилловой службы уже в органах, они заметили изменения в поведении товарища. Его окружение, продолжало жить в счастливом безрассудном неведении, или точнее презрении ко многим потенциальным проблемам и опасностям. Он же знал не понаслышке о некоторых вещах, и уже не мог расслабиться как раньше, смущая поведением компанию. Так или иначе, но после суммарных семи лет в погонах этот, в общем-то, сугубо гражданский человек-оболдуй вернулся в родную стихию. Новую работу нашёл в полном соответствии со стилем и ритмом своих воскресных устремлений - среди музыки, барных стоек и обеспеченных людей. Очень скоро парень подправил своё материальное положение, появились дорогие вещи, машина - дыхание "очевидного успеха" имело место. Но отрыв от прежней работы, а скорее всего всё-таки от людей, давался молодому человеку непросто. Кирилка приезжал на все праздники, старался накрыть стол, сиял, был искренне рад каждой встрече - всё это было всегда взаимно. Система с её неприятными издержками тем не менее давала ощущение сопричастности, товарищества, подтверждаемое не на словах, а на деле - днём и ночью. Тогда как новый бизнес не принёс новых друзей. "Там крутятся деньги, но каждый за себя и под себя, и большие проблемы с доверием" Его новые рассказы были про ящики испорченных бананов, которые он никогда не видел, но приходилось оплачивать лично. Про дорогое спиртное, которое "ушло" из бара между сменами, и за которое теперь ежемесячно вычиталось из его и официантки зарплат. Он опять "торчал" штуку баксов шефу за какой-то реквизит и провизию. "Торчать",- мы не помнили этих слов в его словарном наборе, кому-то тысячу долларов, да ещё и "опять", и, притом, говорить об этом как о потерянных носках - в нашем узком сообществе, казалось, заманчивым и пленительным. Но одно оставалось неизменным. За все годы, что Кирилл работал в отделе, да и потом, никто не помнил его в ярости, никто не слышал о проблемах с ревностью, или иными "разборками" с девушками, соперниками. Казалась, его личное житие, то ли медовое, то ли бедовое, наполнено своей внутренней гармонией, несмотря на сложную любовную геометрию, что через женщин не видать Кирилке горечи и расстройств - ан нет.
<p>
</p>
Встреча с "жестокосердной иногородней женщиной" произошла именно в этот, "барменский", период - через три года после увольнения нашего героя из органов. Новость о том, что Кирилла среди бела дня скрутили, и вывезли в соседний район по подозрению в совершении разбойного нападения, повергло небольшое подразделение в ступор и шок. В хорошем коллективе не бывает "бывших", особенно если людей по штату меньше чем пальцев на обеих руках, и человек оставил о себе добрую память. Само управление, "орган", в котором они героически трудились, являлось человеческим муравейником, и все про остальных что-то знали-понимали-догадывались. В известных пределах, большой тайной не была и жизнь смежников как по горизонтали, так и по вертикали, тем более, что многое вообще доводилось в приказном порядке. В городе постоянно кого-то неожиданно повышали, по-быстрому снимали, увольняли по-тихому задним числом, переводили, выпроваживали на пенсию, арестовывали, кто-то умирал в кабинете, заканчивал суицидом или погибал при исполнении, регулярно заседали суды чести. В середине девяностых начальник управления, собрав офицерский состав, в ярости тряс над головой тринадцатью заявлениями - молодой участковый обложил данью торговые точки на своей территории. В прошлом месяце молодой майор в очередной раз сев за руль "немного выпимши", насмерть "настиг" бомжа на пешеходном переходе. Другой майор, уже не раз изумлявший коллег, на сей раз порекомендовал предпринимателю, торговавшему нижним бельём "во избежание проблем", подготовить небольшую партию для своей жены. На суде чести, находившиеся в зале женщины, сочли его поступок не только противозаконным, но и в то же время "матримониально правильным" - ведь он указал в своей "трогательной записке" только одни женские размеры-параметры белья - жены! Сотрудницы тихонько интересовались, если вдруг ЭТО уже изъято, можно ли покопаться в конфискате - просто посмотреть качество? Мужчины в зале отвлеклись от телефонов, бумаг, кто-то проснулся, вкуснопахнущий дорогим парфюмом господин - представитель ОБЭП, предложил ввезти для сотрудниц всё необходимое, можно и из Лондона - и всё за счёт ОБЭП "вот только краевую комиссию, отправим назад на Родину". "Разбираемый товарищами" майор, молча, краснел, шмыгал носом, подперев взглядом пол. Суд чести старшего офицерского состава тогда перерос в небольшой тематический фестиваль, и прошёл ярко и незабываемо - где еще можно было так просто и неформально собраться всем этим людям в отсутствии высокого руководства? Понятно, все эти, дисциплинарно-кадровые "шорохи в сумерках", невидимые посторонним, всё-таки были издержками службы и жизни большого гарнизона, сильно разбросанного по местности и сопоставимого по численности с какой-нибудь трёх-тысячной мотострелковой бригадой. Но состоявшего вовсе не преимущественно из как-то подконтрольных срочников, а из вооруженных и достаточно свободных личностей с амбициями, выдумкой, слабостями и вредными привычками. Гарнизона который в целом вполне сносно справлялся с поставленной задачей.
<p>
</p>
Ситуация с Кириллом, на фоне этого постоянного "шлейфа" приключений личного состава, понятно, была совершенно иной. Разные сотрудники "органа" оседлали телефоны, собиралась делегация для выезда в соседний район. Речь не шла о давлении, хотелось выяснить правду, удержать Фемиду, обитавшую во тьме и иллюзиях, от глупостей или подлостей. У многих сотрудников службы был опыт и в этой сфере, к счастью не на своих шкурах, но отделение могло немного переписать не только "Декамерон", но и какой-нибудь "Молот ведьм". Страсти накалились до предела, так как тамошние сотрудники, узнав, кто звонит, бросали трубки. Давили и сверху: "Не вмешиваться!", тот день прошёл напряжённо. Отделение, да и вся городская крим-служба в целом, привыкло к напряжению другого типа - когда на их территории произошло что-то эдакое - по профилю, и они тоже оказывались в "игре", закусив удила откладывали волей-неволей всю остальную жизнь. На этот раз колокол пробил по одному из них, пусть и "бывшему". Извечная, чёрнушная, сугубо внутренняя шуточка о том, что если кому-то вдруг не хватает средств на жизнь, и этот кто-то хочет на досуге заняться "квартирным" или "банковским", иным делом - пусть это делает в другом городе! Подразумевала наличие некоторого опыта и недопустимость из-за своего мелочного эго ухудшения статистики и положительной динамики раскрываемости в родных, дорогих сердцу местах. Здесь же было вооружённое нападение на женщину, которую де подвозил Кирилл в течении аж получаса, ради цепочки - абсурд в квадрате. Начиная от личности подозреваемого, его теперешних финансовых возможностей и заканчивая избранном способе обогащения.