Выбрать главу

Мы озадачились. Прогнать ей его иди оставить? Сердце подсказывало ей только одно оставить, и сохранить здоровье. Мы согласились, что здоровье — это важно, особенно когда речь идет о сердце. Но может, наплевать на сердце и вспомнить про здравый смысл? Про то, что он действительно использует ее. Поселит в ее доме свою семью, женится на ней, получит гражданство, истратит заработанные ею деньги и, выпив все соки, бросит. Сейчас он, может, и полезен для ее сердца, но в конечном счете разобьет его. Нет, ей нужно срочно помахать ему ручкой.

— Главное — не принимать близко к сердцу, тогда будешь неуязвима, — сказала Трофейная Жена. — Помните, что случилось со мной, когда я стала переживать? Два года тюрьмы.

Но были и другие точки зрения. Лучше уж принимать близко к сердцу и быть уязвимой, чем вообще не иметь сердца. Ну и пусть мужичок погуливает на стороне, зато он твой.

— Ну уж нет! — возмутилась Бывшая Жена Викария.

Кто-то заметил, что подобные отношения всегда заканчиваются плачевно. Еще кто-то заявил, что мужчины — это только развлекуха, а главное в жизни — карьера. Лекторше надо сосредоточиться именно на карьере, а если нужен секс, то можно опять встречаться по выходным с женатыми мужчинами. Маникюрша сказала, что, судя, по всему парень, очень мил и нашей подруге повезло. С ней согласилась Майра; мол, если Лекторше не хватает дома общения, она могла бы выучить сербскохорватский. А Дама-Босс посоветовала дать ему денег, чтобы он открыл собственную таксистскую компанию.

— А, по-моему, это такая прелесть! — мечтательно проговорила Сценаристка. — Так романтично! В кино ты бы в итоге получила настоящее счастье. — Накануне вечером она устроила скандал, потребовав завтрак себе в номер, и все твердила, что приехала в «Касл-спа» не общаться с кем-то там, а писать сценарий. Как бы то ни было, но сейчас она была с нами.

— А что особенного в том, чтобы жить одной? — спросила суровая дама, как оказалось, ипотечный брокер. — За что же тогда борются феминистки? Женщина прекрасно может обходиться без мужчины. Все, что человеку нужно, так это друзья. Нашей подруге друзей заменяют больницы. Сейчас она рискует потерять их, и все из-за мужчины! Его попросту нужно гнать!

Мы разгалделись не на шутку. Лекторша сказала, что не привыкла к такому ору. Голова у нее пошла кругом, она побледнела и схватилась за сердце. Мы тотчас приумолкли и уставились на нее.

— Началось! — Она пощупала у себя пульс. — Около ста девяноста. Ой, ну слава Богу! Теперь все в порядке! Отныне у меня будет и мужчина, и мое сердце, и друзья — все вместе!

Нейрохирургиня вызвалась отвезти ее в Карлайл. Она считала, что Лекторше нужна срочная медицинская помощь и не стоит ждать ухудшения. Чем быстрее она получит свой аденозин, тем меньшая доза понадобится. Хирургиня знала случаи летального исхода от аденозиновой нехватки. Они были редки, но все же случались. По ее мнению, Лекторше следовало оставить при себе таксиста, раз его присутствие так благотворно сказывалось на работе ее сердца.

Лекторшу, похоже, порадовали эти слова, к тому же услышанные от специалиста. Несмотря на бледность, она выглядела довольной, когда уходила. На ее Шее отчаянно пульсировала вздувшаяся жилка. Она трепетно с нами попрощалась и назвала своими лучшими друзьями. Возможно, ей и вправду удалось бы заполучить все это одновременно, пусть и ценой риска для жизни.

Глава 8

После исповеди Лекторши я вышла на улицу и принялась расхаживать по зеленой лужайке между стенами замка и рвом в надежде поймать сигнал сотовой связи. Сигнал не ловился, но я была даже рада. Разговор с людьми, которых не видишь, показался бы сейчас каким-то неестественным. С ними я еще успею наговориться. Меня привлек звук бегущей воды, и я заметила, что в ров впадает рукотворный ручей — вот почему вода там такая чистая и прозрачная. Бережок ручья в тех местах, где осыпалась кирпичная кладка, густо порос травой и папоротником. В зарослях папоротника я вдруг увидела мертвую птицу — ее некогда яркие перышки потускнели и поникли. Я смутно помнила, что о мертвых птицах вроде бы надо куда-то сообщать, чтобы звери не отравились падалью. Конечно, так делали когда-то давно, но я все же вернулась в здание и, руководствуясь инструкциями на карте, отправилась блуждать по просторным сводчатым задам «Касл-спа» в поисках дирекции.

Этот замок напоминал мне «Касл-Лесли» в графстве Монаган, где гостей заточали в столь же безмолвном покое. Ни тебе телефонов в номерах, ни телевизора, ни радио — такая вот дорогостоящая изоляция и всего один телефон в крепостной башенке в дирекции, куда пробраться можно только через кухню. После долгих блужданий потребность в телефонном звонке сокращалась с каждым шагом — хотелось бросить эту затею и пойти со всеми ловить лососей или стрелять фазанов. В общем, тут любой бы, повернул назад.

Но сегодня было Рождество. Мои близкие ждали поздравлений и обиделись бы, не выйди я на связь. А с этим как раз дело обстояло скверно — у меня в номере не было телефона, а без него я не могла отправить е-мейл с ноутбука. Вай-фай в «Касл-спа», конечно, вряд ли имелся. Да и услышать родной голос по телефону в любом случае лучше. Я долго мыкалась по холодным коридорам и неожиданно возникающим лестницам — такое впечатление, будто отмахала четверть мили, не меньше, — и наконец отыскала кабинет Беверли, которая вела безуспешную борьбу со своим компьютером. На столе у нее лежал недоеденный бутерброд, то есть праздничных хлебов она явно не преломила.

— Понять не могу, в чем дело, — пожаловалась Беверли. — Сотни электронных поздравлений лезут и лезут в монитор, причем отправленные одними и теми же людьми. Всего шесть человек, и я таких вроде бы не знаю. Уже несколько часов пытаюсь удалить эти сообщения.

— Похоже, вы словили вирус, — сказала я, твердо решив во что бы то ни стало держать свой ноутбук подальше от заразы. Точно так же ведут себя родители, когда в детском садике случается эпидемия ветрянки. — Могу я от вас позвонить?

— Вообще-то леди Кэролайн не любит, когда наши гости пользуются дирекционным телефоном. Просто курс восстановления получится неполноценным. Все же делается для вашего блага. Смысл пребывания здесь как раз и заключается в том, чтобы побыть вдали от цивилизации.

Она отвечала мне чисто механически, не вникая в суть произносимых слов — так сильно была занята удалением спама. Тогда я напомнила ей про Рождество — может, ради праздничка нам полагается маленькая поблажка? — и она без особой любезности придвинула ко мне телефонный аппарат.

Проблема таких вот «выгодных предложений» состоит в том, что тебе не оказывают ожидаемого уважения. Относятся как к дешевке. Пятьсот фунтов в день вообще-то немалые деньги — особенно когда процедуры в честь праздничка сокращены с пяти до двух, — но в сезон то же самое будет стоить минимум восемьсот фунтов. Уж такова жизнь, и нечего тут удивляться. Купил путевку по дешевке — получи убогое обслуживание, а хочешь высшего разряда — плати по полной.

Так, с местного телефона, я все-таки дозвонилась до Джулиана в Вичиту. Я разбудила его, но он обрадовался моему звонку. Накануне вечером у них была жуткая снежная буря, даже погибли восемь человек, дороги занесло, а рейсы в аэропорту отложили на неопределенное время. Поездку в Нью-Йорк придется отменить, а уж когда он вернется домой, одному Богу известно.

— Надеюсь, это не международный звонок? — вмешалась Беверли.

Я раздраженно прикрыла трубку рукой и посоветовала ей выключить компьютер, если она не хочет доломать его вконец. По неким ноткам в голосе Джулиана я заподозрила, что он на самом деле доволен этими снежными заносами, поймавшими его в западню. Рад в кои-то веки побыть со старушкой матерью. В этом «Касл-спа» почему-то возникало чувство, что ты полностью отрезан от мира, а жизнь за стенами замка продолжает бурлить. Казалось, будто тебя специально устранили и запрятали куда подальше. Я пожелала Джулиану досматривать сладкие сны в теплой постельке и обязательно передать мои рождественские поздравления свекрови и ее мужу. Старики нашли друг друга по Интернету. У него были свои автомастерские в Вичите, и она поехала туда познакомиться с ним. Теперь они жили вместе, похоже, очень счастливо, ко всеобщему удивлению, и свекровь в последнее время стала любить меня гораздо больше.