Выбрать главу

— Мама одобрила бы наше поведение, — сказала Спаркл сестре, когда парни ушли за новыми порциями спиртного. — Это так безрассудно!

— А папа всегда хотел татуировку, — напомнила Шиммер, — только боялся, не токсична ли краска.

— Как думаешь, мне сообщить ему, что я девственница? — спросила Спаркл.

— Ни в коем случае, — предостерегла Шиммер. — А ты которого облюбовала?

— Да я вообще-то не вижу разницы, так что мне все равно, — пожала плечами Спаркл.

Тогда Шиммер призналась, что ей больше нравится Пит, штукатур, — дескать, есть в нем нечто эдакое.

— Но это же просто секс, — разволновалась Спаркл. — Мы же не настроены на что-то серьезное?

— Конечно, нет, — ответила Шиммер, но к концу вечера уже по уши влюбилась в Пита. Хирург и штукатур. Обе профессии требовали знаний и навыков, твердой уверенной руки, глазомера, а также веры в будущее и собственные силы. У Шиммер был самый низкий уровень вегетативности на севере, у Пита стены выходили гладкими и ровными. Одним словом, у них гораздо больше общего, чем они догадывались.

А вечер продолжался. Они вернулись в бар к своему жаркому из рыбы и картошечки. Парни были всегда голодны, а сейчас и подавно не мешало бы закусить. Близняшки, превозмогая боязнь несварения, тоже храбро жевали ненавистную рыбу. Пит доел картошку у Люси, а Дэйв у Лолы. Теперь окончательно стало ясно, на какие парочки разбилась четвёрка. Потом они вчетвером отправились домой к Дэйву, жившему в квартирке прямо над секс-шопом. Книг в доме не было, но на журнальном стол и среди грязных кофейных кружек, пустых банок из-под пива и прочего холостяцкого хлама лежал выпуск «Строительного обозрения» и свежий номер автомобильного журнала. Зато туалет оказался на удивление чистым — никакого запаха. Чтобы рассесться на диване; пришлось согнать диковатого рыжего кота.

— А как его зовут? — спросила Шиммер.

— Угадай сама, — предложил Пит.

— Рыжик, — догадалась Шиммер.

— Правильно, — похвалил Пит. — Сразу видно, что мы с вами, девки, разного поля ягоды. Только кого это волнует?

Спаркл прильнула к Дэйву на диванчике, словно всю жизнь только этим и занималась, а Пит притянул к себе Шиммер. В разные стороны полетели предметы одежды. Дэйв просунул руку Спаркл под юбочку, и та, пискнув и извинившись, убежала в туалет. Она отсутствовала довольно долго, поэтому Шиммер, выбравшись из-под Пита, пошла проверить, все ли в порядке у сестры. Ведь известно, что люди могут поперхнуться рвотой, а Спаркл съела столько жирной рыбы, обжаренной в кляре. Но Спаркл была в порядке — просто смывала кровь с трусиков.

— Я только что потеряла девственность, — сообщила она сестре. — Наверное, плева была уже слишком тонкая. Видимо, он проткнул ее пальцем. Может, нам поехать домой?

Но Шиммер хотела остаться, поэтому Спаркл осталась тоже. Шиммер все никак не могла оторваться от Пита. Дэйв сказал, что, если Лола хочет, они могли бы пойти в спальню — присутствие там второй парочки его не смущало, а вот Лоле особое приглашение, дескать, учителям везде у нас почет. Лола не возражала, заявив, что они с сестрой не разные люди, а одно целое, разделенное надвое, так что уединяться нет необходимости, Эти слова порядком озадачили Пита, но с идеей он согласился, а Лола извинилась за такую непристойность.

— Да ну, че за хрень?! — успокоил ее Пит.

Девчонки теперь не сомневались, что братьям меньше всего хотелось бы слышать от женщин нечто непонятное или то, над чем надо «топорщить мозг». Вся энергия приберегалась для секса, а мозги, похоже, жили непринужденной вольной жизнью. На тот момент сестер такое положение дел устраивало. Они откликались на все, способное привести их к оргазму, утешаясь тем фактом, что сейчас действуют не Шиммер и Спаркл, а Люси и Лола. Люси опустилась на колени и обхватила ротиком затвердевший член Пита, сидевшего в кресле. Лола, на пару с Дэйвом оккупировавшая диван, последовала примеру сестры, не желая демонстрировать неопытность в таких вопросах. Потом Люси забралась в кресло попой кверху, и Пит вошел в нее сзади. Дэйв предпочел более скромную позу, но так, чтобы. Лола задрала одну ногу на спинку дивана — для более глубокого проникновения. Девчонки пищали и постанывали (очень даже неподдельно), происходящее было им явно в новинку. Когда силы кончились, они решили остановиться, но братья придерживались другого мнения. Дэйв занялся Люси, а Пит ее сестрой Лолой.

— Сравнивать одиозно, но я предпочитаю Дэйву Пита, — заявила Шиммер, когда братья удалились на кухню за новой порцией пива.

Неожиданно вернувшийся Дэйв грозно осведомился:

— Ты что, вместе со спермой словарь проглотила?

Шиммер поняла, что он никогда в жизни не слышал слова «одиозный». Дэйв стал ей жутко симпатичен, она вдруг почувствовала к нему что-то трепетно-материнское. Он был, так молод, и ему еще столько предстояло узнать! Ни один из братьев не воспользовался презервативом. И вот теперь Шиммер гадала, откуда у нее взялась эта любовь вместо презрения — может, полученная доза тестостерона так нарушила ее гормональный баланс? Надо будет попросить Спаркл разобраться в этом вопросе — воздействие презерватива на отношения между полами. Не исключено, что женскому организму требуются регулярные поступления мужских гормонов, содержащихся в семенной жидкости, и возможно, существует какая-то положительная связь между использованием презервативов и уровнем тестостерона. Вероятно, постоянно растущий холодок в отношениях между полами в России (как выразился президент Путин) стал следствием возросшего спроса на презервативы; их теперь чаще использовали, и аборты перестали считаться главным контрацептивным методом в этой стране. Может, саму проблему Спаркл и отвергнет как ненаучную, но куда девать эмоции, эти переполняющие ее чувства, это возбуждение от осознания, что ты просто существуешь и ясноглазый парень недавно составлял с тобой одно целое? Так думала Шиммер и вдруг поняла, что, кажется, влюбилась. «Ну вот еще, — удивилась она, — я на это не подписывалась!»

— Че молчишь? Язык проглотила? — буркнул Дэйв, явно не разделяя этих ощущений.

Около пяти утра братья вызвали близняшкам такси, и те в одиночестве отправились домой.

Для Спаркл на этом все и кончилось. Она вернулась в Суссекс, в родной институт к своим студентам, а приятный вечерок пошел ей на пользу, поскольку теперь она не стеснялась встречаться со студентами и вскоре уже имела целую толпу ухажеров.

А вот у Шиммер жизнь так и не вошла в нормальное русло, и через год можно было легко заметить разницу между ней и ее сестрой-близняшкой. Она больше не выглядела безмятежной и уверенной, ее преследовали сомнения и тревоги, охватывающие всех влюбленных женщин и сменяющиеся приливами беспричинного возбуждения и радости. Эти изменчивые эмоции наложили отпечаток на ее лицо, ставшее теперь более мягким и женственным, А вот на работе это сказалось не так хорошо — она потеряла уверенность в себе, и теперь уровень вегетативности в ее больнице, пока еще достойный похвалы, уже не был самым низким на севере.

Мысли ее больше не концентрировались на одной только работе, она беспрестанно думала о Пите и старалась не оперировать во время месячных, поскольку в этот период рука теряла твердость.

Когда-то в годы ее вигвамного детства родители завели кур, спасенных от убоя на близлежащей ферме. Забыв, что такое клетка, и привыкнув к дневному свету, к необходимости двигаться и добывать себе пищу, курочки быстро превратились из дрожащих, обреченных на смерть жертв в проворные независимые существа с умненькими глазками-бусинками. Но потом мать Шиммер придумала запустить к курам петуха — чтобы жизнь их стала более «естественной», — после чего они в одну ночь (так по крайней мере показалось Шиммер) превратились в глупых, суетливых, кудахтающих клуш, лишенных какой бы то ни было индивидуальности. Теперь же Шиммер сама пригласила петуха на свой насест, где он занял почетное место, а она, потерянная и беспомощная, впала в эту жуткую куриную зависимость.

Что же касается Пита, то, проснувшись с похмелья, он пошел перед работой в душ, а запах Шиммер, вернее, девушки по имени Люси, был еще при нем. Этот запах преследовал Пита и воспламенял чувства, заставляя твердеть его пенис, пока он ждал архитектора, обещавшего приехать и принять работу. Богатеи клиенты заказали розовые стены из каталога 1950 года, который, будь они неладны, где-то откопали. Он вдруг поймал себя на мысли, что такого же нежного оттенка была кожа за ушком у Люси, и захотел это проверить. Ему нужно было увидеться с ней снова. А он, как назло, не взял номер ее телефона. Она испарилась в ночи. Тогда он подумал, не записал ли ее номер Дэйв, и позвонил брату.