— Ой, и на фиг я только рот открыла?! — воскликнула Маникюрша.
Ив этот момент по залу метнулась какая-то тень. Кимберли среагировала молниеносно, мгновенно потянувшись рукой под мышку, к спрятанной там кобуре. Но это оказался всего лишь местный кот — степенный, жирный, лениво прогуливающийся увалень.
— Надеюсь, у вас есть разрешение на ношение оружия? — невозмутимо осведомилась Судья, как прежде, нежным голоском. Когда она волновалась, ее голос заметно грубел, возвращаясь к былым мужским ноткам. Но теперь она снова полностью владела собой.
Кимберли кивнула, и Судья смерила ее оценивающим, даже каким-то заигрывающим взглядом. И продолжила свой рассказ:
— Да-да, тончайший шелк! В Верховном суде судьи при полных регалиях носят шелковые чулки и белье, И я носила это белье, которое мешает мужчинам между ногами и отвлекает их мысли от дела. Впрочем, теперь для меня все это в прошлом. А Судейские парики из конского волоса! Они такие тяжелые, и их так трудно чистить! Многие судьи мечтают, чтобы их отменили, но быдлу нравится. Обитателям скамьи подсудимых греет душу такой церемониал.
Нет, милая барышня, возвращать смертную казнь я бы не стала. Спросите почему? Да потому что казнь слишком скора и проста, боль и страх чересчур быстро кончаются. А насильник должен жить и мучиться, и лучшим наказанием ему будет кастрация.
Я вижу, Шиммер, что вы собрались возразить. И мне это понятно — ведь вас учили лечить людей, а не калечить. По сравнению с вашей моя профессия совсем не популярна. Я наблюдала за вами в джакузи. У вас роскошные упругие бедра, и вода вокруг них так красиво плескалась! Вы хирург, а я судья. Для хирургов я представляю интерес. И мы сидели с вами рядышком, и наши нежные ножки касались друг друга. Вы обратили на это внимание? Мы вместе плескались в этой бурлящей водичке! Интересно, как часто вам приходится брить ноги? Я вот, например, теперь могу не брить свои целую неделю, а волосики такие тонкие и нежные! Нет, все-таки доктор Нейл — настоящий волшебник — я стольким ему обязана! Наверное, он известен среди хирургов? Нет? Хотя в вашей области вряд ли известен.
Наверное, мои речи приводят вас всех в смущение. Простите. Забудьте, не обращайте внимания! Мне совсем не хочется, чтобы кто-то чувствовал себя неловко. Ведь я не лесбиянка. Просто иногда во мне просыпается старая привычка, и, глядя на женщину, я вспоминаю, каково быть мужчиной.
— А этот доктор Нейл, он кто-то еще, — подозрительно заметила Хирургиня, — Что он вообще создал?
— Вы совершенно правы, моя дорогая, — сказала Судья. — Этот доктор Нейл действительно кто-то еще. Он не гей, не просто гей. Его нельзя считать геем только потому, что наши руки соприкасались, возбуждая мимолетное желание. Мы живем в новом мире, и употреблять такие слова, как «его» или «мой», было бы неправильно. «Я» — всего лишь один из миллиардов сексуальных вариантов, доступных нам сегодня. Честно говоря, если бы я не увидела лицо доктора Нейла на той афише много-много лет назад, я бы до сих пор могла быть мужчиной. И если бы он не заговорил тогда со мною так и не коснулся моей руки, я могла бы никогда не познать тех чувственных наслаждений, что лежат по ту сторону боли.
Но поскольку люди всегда стремятся к точным определениям во всем, что касается пола, я, пожалуй, назову доктора Нейла так — не гетеросексуал с садистскими наклонностями, тяготеющий к транссексуалам женского типа, прошедшим через операцию по изменению пола. А таких очень мало. Так что, возможно, это правда — доктор Нейл действительно нуждается в этом творческом процессе, ему требуется создавать таких, как мы, чтобы удовлетворить собственные внутренние потребности. Словно вы взялись писать книгу, которую хотели бы прочесть, потому что никто другой ее не написал.
Ну ладно, теперь уже поздно, а я хочу, чтобы на моих пальчиках на ногах никогда не росли ужасные черные волосы. Так что всем спасибо! Мне нравится эта моя идеальная грудь, мой нежный голосок, гладкая шея и миленькие ручки и то, что я могу сидеть здесь с вами и быть одной из вас. Я абсолютно довольна. Если бы со мною был доктор Нейл, мы бы не смогли поговорить так, как говорим сейчас. А мне это как раз очень нравится — милый девичий треп.
Глава 14
Мы разошлись по номерам — к своим постелькам и снотворным пилюлям. Спалось в эту ночь плохо — утром все жаловались. Правдивые истории из настоящей жизни, как выяснилось, возбуждают и будоражат сильнее, чем литературное чтиво. И объясняется это просто — нет разрешенное и законченности, ведь люди рассказывают не для того, чтобы позабавить или утешить других.
Полная луна только-только пошла на убыль, и ночь была яркой, безмятежной и не по сезону теплой. В этом году выдалась еще одна неестественная зима, даже легких заморозков не наблюдалось — и это играло на руку тем, кто пугал нас чумной напастью. Пока Джулиан дрожал от холода под снежными заносами по ту сторону Атлантики (во всяком случае, я надеялась, что он торчит именно там, а не пригрелся в каком-нибудь более приятном месте), у нас никто даже не удосужился включить центральное отопление.
За стенами замка ухали совы и тявкали лисы. Коты горланили свои брачные песни, на их вопли отзывались кошечки всех мастей, и эти хвостатые полчища не собирались угомониться до тех пор, пока каждый не получит желаемого.
Наконец все это стихло, и я, задернув поплотнее занавески, все-таки уснула. Мне приснилось, будто я нахожусь в доме, где жила с маленькими детьми, когда моим мужем был еще не Джулиан. Там стояла наша старая мебель и давно выброшенная посуда, и я проснулась с ощущением неизменности всего сущего и поняла, что жизнь течет в параллельных мирах и очевидно лишь настоящее мгновение. Эта мудреная мысль оставила в душе довольно тягостное впечатление, но постепенно оно развеялось и утро было ясным, свежим и даже, как подобает сезону, холодным. Я выбралась из постели, чтобы включить отопление, да так и осталась стоять у окна, залюбовавшись видом.
Дымчатая зелень полей и решетчатые окна готических башенок надо рвом заиграли на утреннем солнышке, отчего серые камни и вода, казалось, ожили. Отопление, слава Богу работало. Приятно, конечно, жить в таких старинных замках, но там есть свои проблемы — все постепенно приходит в упадок: и газовое отопление, и проводка, прогрызенная мышами, и растаявшие замороженные продукты, и даже Интернет, атакованный всесильным вирусом. Предметы современного мира нуждаются в постоянной заботе.
Большинство из нас, как я догадывалась, конечно, пользовались тайком ноутбуками. Впрочем, дамы, исправно ходящие на обед, наверняка не нарушают предписаний и делают что им велено, но считающие себя птицами свободного полета — никогда. Их можно причислить к разряду неблагонадежных. Аккумуляторы в ноутбуках садятся, а в спальнях нет розеток. И вот ты вынужден искать розетку, чтобы подзарядить свой агрегат. Впрочем, люди в «Касл-спа» посте пенно отвыкают от городской жизни и смиряются. Только мы с Майрой никак не могли угомониться.
Утренние новости дали вполне утешительную картину мира — пустынные улицы (магазины начнут работать только завтра) и никакого упоминания о суматранском гриппе. Атака злобного червя в Интернете была благополучно отбита хорошо разработанными системами электронной защиты, и виновников — двух мальчишек-хакеров из Северного Лондона — уже допрашивала полиция. Потом монитор у меня опустел. У ноутбука сел аккумулятор, а зарядник я, конечно, забыла дома. С таким же успехом можно было вообще не тащить сюда эту бандуру.
Вдобавок к новой неприятности я почему-то все больше и больше дергалась из-за Джулиана — на подозрительный лад меня настроил рассказ Шиммер о любовных связях между неравными в социальном и финансовом отношении людьми. Кроме того, я почему-то стала беспокоиться за рухнувший дома потолок, о котором не вспоминала с самого приезда сюда. Тревога — штука коварная, она не просто вас посещает, а ищет место, где поселиться. Чтобы не дать ей укорениться, я решила сходить к Беверли и позвонить от нее Алеку, а может, даже и Джулиану в Вичиту, если тамошние телефонисты вдруг великодушно починили связь. Я готова была принять его, каков он есть, со всеми потрохами, и звучало бы это примерно так: «Ты мне нужен даже больше, чем я хочу, а хочу я тебя навсегда!»