- Зная тебя, предполагаю, что в противном случае ты бы забрал меня от Дурслей, и никакой Дамблдор не стал тебе помехой, - ухмыльнулся сын, абсолютно не выглядя недовольным жизнью.
- Никто не стирал, сам заблокировал. Когда стало известно о том, что Лили в опасности, я бросился к Поттерам. Да, они прекрасно знали, что я Пожиратель, не смотри на меня так. Мы поговорили и пришли к выводу, что вообще никто не должен знать, чей ты сын на самом деле – иначе Лорд, случись ему прорваться через мои ментальные блоки, потребовал бы принести тебя на блюдечке с голубой каемочкой, и никто не посмел ему отказать. Раструбить на все газеты слух о том, что тебя незаконно присвоили Поттеры, было легко, и чтобы сохранить тайну мы, единственные доступные ее свидетели, заблокировали себе воспоминания, связанные с твоим появлением на свет. Блок снимался просто, достаточно было произнести вслух «Отец Гарри Поттера – Северус Снейп» или прочитать соответствующую фразу. Мы не имели права скрывать от тебя, кто ты есть на самом деле, по крайней мере, в день совершеннолетия Поттеры были обязаны все тебе рассказать.
- Но как же вы б сняли блок, если все забыли?
- Я составил сам себе письмо, - хмыкнул Северус. – Написал, что его следует прочесть после окончательного падения Лорда и отнес в Гринготтс. Там оно и лежит по сей день.
- А почему я тогда долгие годы выглядел как Джеймс? – задал животрепещущий вопрос Сев.
- Потому что тебя звали Гарри Джеймс Поттер. Это гениальная находка Лили: она предложила создать имя-заклинание, которое бы удерживало наследные гены отчима как доминантные. Пока ты считал себя Гарри Поттером, ты был им. Сочетание чар, зелий, нумерологии... Мы работали над этим почти всю беременность Лили, но итог превзошел все ожидания: ты был почти точной копией Джеймса, вот только глаза были несколько неестественного зеленого цвета – так проявило наложенное на тебя имя-заклинание. У Лили оттенок был темнее.
- Но не таким, как у меня сейчас, - полуутвердительно заметил Сев.
- У тебя глаза-хамелеоны, то есть слегка меняют цвет в зависимости от освещения, - пожал плечами Северус. – Вероятно, мои гены.
- У тебя глаза всегда черные.
- Зато у моего отца – нет, - парировал зельевар. – У него разброс от темно-карего до орехового.
- Кстати о родственниках, - продолжил допрос парень. - Я смотрел хроники Снейпов – меня там нет. Тебя, к слову, тоже.
- Правильно, мы записаны в хроники Принцев, род моей матери.
- Но почему?
- У Снейпов вот уже несколько столетий рождались исключительно сквибы. Наглядный пример вырождения магии при близкородственных браках... Эта фамилия сошла со сцены где-то в 17-ом веке, с тех пор о ней практически забыли, хотя род сохранил свою чистокровность. Сквибы заключали браки со сквибами, - пожал плечами Северус. – В плане сохранения наследия весьма выгодная тактика. Но когда родился я, первый маг в роду за четыреста лет, оказалось очевидным то, что заимел я наследие Принцев. Поэтому де-юре я ношу фамилию отца, а де-факто являюсь Принцем. Собственно, теперь Снейпы будут считаться ветвью рода Принцев, и новые их хроники появятся с рождением у тебя ребенка, а ты будешь считаться родоначальником.
Сев кивнул, принимая сказанное к сведению.
Воцарилась уютная тишина, прерываемая бульканьем зелья в котле и легким звяканьем склянок с ингредиентами в руках у Северуса; где-то на заднем плане мерно журчал фонтанчик. В запахи горьких трав, коими была пропитана лаборатория, вплетался тончайший аромат сосисок, привнося в строгую мрачновато-очаровательную обстановку хулиганскую нотку. Все это было таким... правильным, таким уместным, таким привычным, что юноша невольно усмехнулся. Черта с два кто его отсюда выгонит! Особенно теперь, когда у него есть полное право не только наведываться в лабораторию на вечернюю рюмку чаю, но и торчать здесь все свободное время. После Выручай-комнаты это второе место, где можно обсуждать все, что придет в голову, не опасаясь быть подслушанным – подземелья надежно хранят свои тайны. Никто и никогда не узнает, если, конечно, сами Снейпы не соизволят поведать, как из Мальчика-Который-Выжил, из рыцаря в сияющих латах вырос ехидный философ в простой черной мантии. Отныне в сознании широкой общественности рыцарь и философ окажутся совершенно разными людьми, и пока толпа будет петь дифирамбы рыцарю и безуспешно искать его по сиянию лат, философ будет жить спокойно, заниматься любимым делом и от души наслаждаться грешным бытием.
Все встало на свои места. Мир в последний раз попытался перевернуться с ног на голову (или с головы на ноги, Сев уже запутался), и приобрел, наконец-то, устойчивое положение. На плечи больше не давила непосильная ноша, впереди расстилалось светлое будущее до самого горизонта, а новоприобретенный родственник выглядел неприлично довольным жизнью. Что еще для счастья надо?