— Хорошо, — сказал я, — если мне уготована участь вашего соучастника, то не могли бы вы сказать, где находится лаборатория по обработке сырья?
— Лаборатория? — переспросил Сафаров, наливая себе очередную рюмку коньяка. — Недалеко.
Но сказать что-то более вразумительное он не успел. Дверь комнаты неожиданно распахнулась и вошел какой-то парень. Наклонившись, он что-то прошептал на ухо Сафарову. По сразу изменившемуся выражению лица моего собеседника было понятно, что наш разговор завершен.
Уже в приемной я машинально посмотрел в окно. В этот самый момент из только что подъехавшей машины показалась Наза. Она быстро, не смотря по сторонам, прошла в дом.
Меня провели в соседнюю комнату и оставили одного. Половину ее занимал письменный стол. Слева от него находился громоздкий, в человеческий рост комод.
Приезд Назы меня удивил. Я знал, что Сафаров официальный представитель спонсоров театра, но мне казалось, что она не должна бы знать, где он проводит свое свободное время.
Вдруг я услышал, как с треском захлопнулась дверь, а потом послышались какие-то возбужденные голоса. Разобрать слова было невозможно, но говорили явно двое — мужчина и женщина.
Внимательно обследовав комнату, я обнаружил, что там, где стоит комод, голоса слышны лучше. После долгих усилий мне удалось сдвинуть его в сторону. За ним я неожиданно обнаружил дверь, ведущую, по-видимому, в соседнюю комнату. Дверь была закрыта, но голоса стали вполне различимы.
Я не ошибся в своих предположениях. Говорили двое — Сафаров и Наза. Точнее, говорила она. Он же безуспешно пытался вставить в поток ее гневных слов хоть слово.
Из разговора я понял, что Наза обвиняет его в том, что он хочет, используя театр, осуществить контрабандный вывоз наркотика. И тем самым втянуть ее в преступление. Она гневно требовала, чтобы он обратился в правоохранительные органы и честно во всем признался.
Исчерпав все свои доводы, Наза, наконец, замолчала. И тогда я отчетливо услышал спокойный голос Сафарова.
ГЛАВА 7
— Послушай, а что по этому поводу думает Тельман? — спросил он.
В комнате воцарилась странная тишина.
— Тельман? — переспросила Наза. — А какое отношение он имеет к твоему делу?
— Прямое, — спокойно ответил Сафаров, — он также в нем участвует. Ты разве не знаешь?
— Нет, — каким-то глухим голосом ответила она.
— Разве? — с издевкой в голосе произнес он. — А что это за открытие, с которым он носится как с писаной торбой, а?
— Это — чистая наука.
— А у меня несколько иная информация, — невозмутимо продолжал Сафаров.
— Что ты от меня хочешь? — не выдержав его издевательского тона, крикнула Наза.
— Я хочу, чтобы ты уехала домой и дала мне возможность спокойно завершить наше общее дело, — громко и отчетливо ответил он.
В комнате как-то сразу стало тихо.
Ситуация явно накалялась. Мне необходимо было во что бы то ни стало вырваться отсюда. Вдруг меня осенило.
Я схватил в охапку журналы, лежащие на письменном столе, и свалил их небольшой горкой у двери. Нащупав в правом кармане брюк зажигалку, я прикурил последнюю в пачке сигарету, а потом поджег эту кипу бумаг.
Буквально через минуту вся комната заполнилась дымом. Не спеша я стал раскачивать комод из стороны в сторону. Когда он начал более или менее свободно скользить по полу, я передвинул его на середину комнаты, поставив боком к двери.
За дверью послышались голоса. Кто-то предлагал открыть дверь и потушить огонь, но никак не могли найти ключей. Кто-то настойчиво спрашивал, есть ли в комнате люди, пока на него не цыкнули.
Пожар разгорелся не на шутку. Полыхало все, кроме небольшого участка комнаты за боковой стороной комода, где стоял я. Дышать становилось все труднее и труднее. Сняв с себя рубашку, я стал сбивать огонь с брюк. Но дверь стояла крепко, огонь почему-то обходил ее стороной.
Терпеть уже не было мочи. Крепко ухватившись за выступающий край комода, я попытался сдвинуть его с места, но безуспешно. Жар стал просто нестерпим. Мне казалось, еще мгновенье — и я превращусь в хорошо прожаренный бифштекс.
Уперевшись одной ногой в письменный стол, я навалился всей своей тяжестью на ненавистный комод. И вот наконец он поддался. Крича от непосильного напряжения что-то невразумительное, я разогнал этот комод и, используя его в качестве тарана, вышиб дверь комнаты. Послышался чей-то крик. Комод, высадив дверь, придавил кого-то. Путь был свободен.