Я с облегчением узнал о назначении Деборы на это дело, поскольку это означало сведение к минимуму закостеневших глупостей. К тому же я надеялся что это займёт её чем-то более интересным, чем то на что она тратит своё время сейчас. Она круглосуточно хлопотала вокруг своего покалеченного друга Кайла Чацкого, потерявшего парочку незначительных конечностей в недавнем столкновении с сумасшедшим хирургом-любителем, специализировавшемся на превращении людей в визжащий картофель – с тем же негодяем, который искусно удалил так много ненужных частей сержанта Доакса. Он не успел закончить с Кайлом, но Дебс приняла это близко к сердцу, и пристрелив доброго доктора посвятила себя возвращению мужественной силы Чацкого.
Уверен, она набрала немерянно очков по любой этический шкале, но по правде сказать, всё это нехорошо сказывалось на её отношениях с отделом, и хуже всего, бедный одинокий Декстер чувствовал острый недостаток общения с единственной живой родственницей.
Так что назначение Деборы на это дело было отличной новостью, и она уже разговаривала на обочине со своим начальником капитаном Мэтьюзом, обеспечивая его боеприпасами для его постоянной войны с прессой, обычно сводившейся к подбору лучшего ракурса для его персоны.
Фургоны прессы уже прибыли и извергали торопящихся начать съемку корреспондентов. Пара местных бладхаундов уже торжественно вцепилась в микрофон и речитативом произносила траурные речи о трагедии так жестоко оборвавшей две жизни. Я как всегда почувствовал благодарность за то, что живу в свободном обществе, в котором пресса имеет священное право показывать мертвых людей в вечерних новостях.
Капитан Мэтьюз тщательно пригладил свою и так идеальную прическу, похлопал Дебору по плечу, и промаршировал к прессе. А я промаршировал к сестре.
Она стояла там, где её оставил Мэтьюз, и смотрела на его спину, когда он начал преподносить Рику Сангрэ одно из гениальных изречений если-это-кровоточит-это-умирает. "Ну, сестра," сказал я. "Добро пожаловать в реальный мир."
Она потрясла головой. "Гип-гип ура."
"Как дела у Кайла?" Спросил я, по опыту зная, что это хорошая тема для начала беседы.
"Физически?" она сказала. "Он в порядке. Но он постоянно чувствует себя бесполезным. Эти козлы из Вашингтона не позволяют ему вернуться к работе."
Мне сложно было судить о способности Чацкого вернуться к работе, поскольку никто никогда не рассказывал мне, чем он в точности занимался. Я смутно подозревал, что его работа была связана с правительством и некими тайными операциями, но не знал никаких подробностей. "Ну," протянул я в поисках соответствующего клише, "Уверен, ему просто нужно немного времени."
"Да," сказала она. "Конечно." Она оглянулась на два обгорелых тела. "В любом случае, это – отличный повод отвлечься от этих мыслей."
"Фабрика слухов сообщила мне, что ты подозреваешь Сантерию," Произнёс я, и она быстро повернула лицо ко мне.
"А ты так не думаешь?"
"Ну, вполне возможно"
"Но?" остро спросила она.
"Но кое-что не сходится."
"Черт возьми, Декстер, что ты об этом знаешь?" Пожалуй это был честный вопрос. Я известен тем, что иногда предлагаю хорошие догадки насчет некоторых наиболее жутких убийств, над которыми мы работали. Я приобрел определённую репутацию благодаря своему пониманию способа мышления и поступков извращенных психопатов-убийц – поскольку, чего естественно не знал никто кроме Деборы, я и сам был извращенным убийцей-психопатом.
Хотя Дебора совсем недавно узнала о моей истинной природе, она не стеснялась пользоваться её преимуществами, чтобы помогать себе в работе. Я не возражал; рад помочь. Для чего ещё нужна семья? И мне было наплевать, что мои дорогие монстры оплачивали свои долги перед обществом на Старом Спарки – разумеется, кроме тех, которых я приберегал для своих собственных невинных развлечений.
Но в этом случае мне нечего было сообщить Деборе. Я фактически надеялся, что она может дать мне какую-нибудь информацию; что-то, что сможет объяснить неожиданное и нехарактерное поведение Темного Пассажира. Это, конечно, не было того рода вещью, что я мог сказать Деборе и чувствовать себя комфортно. Но что бы я сейчас не сказал об этой двойной обгорелой инсталляции, она мне не поверит. Она будет уверена, что я имею информацию и некую причину сохранить её при себе. Подозрительнее родственника может быть только родственник-полицейский.
Конечно, она была уверена, что я что-то от неё скрываю. "Давай, Декстер," сказала она. "Колись. Скажи мне, что ты знаешь об этом."
"Дорогая сестра, я в полном неведении."
"Чушь собачья," Парировала она, очевидно не подозревая об иронии. "Ты что-то скрываешь."
"Никогда в жизни. Лгать своей единственной сестре?"
Она впилась в меня взглядом. "Так это не Сантерия?"
"Понятия не имею," Произнёс я как можно более успокаивающе. "Это кажется хорошей идеей для начала. Но…. "
"Я так и знала." Подхватила она. "Но что?"
"Ну," начал я. По правде это только что пришло мне в голову, и вероятно ничего не значило, но поскольку я был уже посередине предложения, то продолжил. "Ты когда-нибудь слышала, чтобы сантеро использовали керамику? И быки – разве обычно они используют не козлиные головы?"
Мгновение она очень жестко смотрела на меня, затем потрясла головой. "И всё? Это – всё, что у тебя есть?"
"Я же говорил тебе, Дебс, что у меня ничего нет. Это была просто мысль, нечто, только что пришедшее мне к голову."
"Хорошо," сказала она. "Если ты мне не врешь…"
"Конечно нет," запротестовал я.
"То ты несешь полную чушь," отрезала она и отвернулась к капитану Мэтьюзу, который отвечал на вопросы торжественно выпятив мужественную челюсть. "Чуть-чуть менее идиотскую, чем та фигня, что пришла в голову мне."
Я никогда прежде не понимал, чем чушь умнее фигни, но всегда приятно узнать что-то новое. А пока даже это поразительное открытие не помогло мне ответить на вопрос: Почему Темный Пассажир притворился зайцем и спрятался? В ходе моей работы и моего хобби я видел такое, что большинство людей, кроме тех, кто смотрел показываемый в автошколах ролик о последствиях пьяного вождения, себе даже не представляют. И каждый раз, с какой бы жутью я не столкнулся, мой компаньон из тени высказывал некий выразительный комментарий, как минимум хотя бы зевок.
Но сегодня, столкнувшись всего-то с двумя обгорелыми телами и любительской керамикой, Темный Пассажир умчался прочь подобно испуганному пауку и оставил меня без своего руководства – новое для меня ощущение, и я обнаружил, что оно мне совсем не нравится.
Что же мне делать? Я не знал никого, с кем мог бы поговорить о Темном Пассажире; по крайней мере, если хочу оставаться на свободе. Насколько я понимал, не существует никаких экспертов по этой теме, кроме меня. Но что я в действительности знаю о своем компаньоне? Обладаю ли я достаточными знаниями из-за того что так долго делил с ним пространство? То, что он решил укрыться в подвале заставило меня нервничать, как будто я оказался посреди офиса без штанов. Если смотреть в корень дела, я понятия не имел что такое Темный Пассажир или откуда он взялся, поскольку это никогда не казалось мне важным.
По некоторым причинам это стало важным теперь.
Небольшая толпа собралась у выставленного полицией барьера из желтой ленты. Достаточно народу чтобы Наблюдатель мог стоять в середине группы, не привлекая внимания.
Он наблюдал с холодным голодом, не отображавшимся на его лице – ничто не отображалось на его лице; оно было просто маской, которую он надевал, чтобы скрыть стальную мощь хранящуюся внутри. И люди вокруг него словно чуяли её, нервно поглядывая на него время от времени, как будто они слышали по соседству тигриный рык.
Наблюдатель наслаждался их дискомфортом, наслаждался тем, как они озираются с вызванным им глупым страхом. Это было частью удовольствия от этой силы, и отчасти причиной, по которой он любил наблюдать.
Но прямо сейчас он тщательно и продуманно наблюдал за своей целью, несмотря на то, что они суетились вокруг него как муравьи и чувство нарастающей и изгибающейся внутри него мощи. Ходячее мясо, думал он. Всего лишь овцы, а мы – пастух.