Моя сестра посмотрела на меня долгим жёстким взглядом. "Честно," добавил я.
Наконец она кивнула. "Хорошо. Лучше тебе говорить мне правду."
"Я…," сказал я. "Я этого не делал."
"Гмм?" сказала она. "Тогда кто сделал?"
Это действительно нечестно, не правда ли? В смысле, вся эта жизнь. Только что мне приходилось защищаться от обвинения в убийстве – выдвинутом моей собственной приемной плотью и кровью! – и тут же меня просят раскрыть это преступление. Должен признать быстроту ума, позволившую Деборе выполнить этот акт церебрального переворота, но ещё я захотел пожелать ей направить своё креативное мышление на кого-нибудь другого.
"Я не знаю кто это сделал," сказал я. "И у меня… у меня нет никаких… ммм… идей насчёт этого."
Она действительно сурово на меня уставилась. "И почему я должна в это верить?"
"Дебора," сказал я, и запнулся. Подходящее ли сейчас время, чтобы сообщить ей о Тёмном Пассажире и о его пропаже? Очередная серия неуютных ощущений, нахлынувшая на меня словно предвестник гриппа. Может быть, это эмоции, атакующие беззащитное побережье Декстера подобно огромным приливным волнам токсичных отходов? Если так, то не удивительно, что людьми такие несчастные созданиями. Это было ужасным опытом.
"Послушай, Дебора," снова сказал я, пытаясь придумать с чего начать.
"Да слушаю я, Христа ради," сказала она. "Но ты ничего не говоришь."
"Трудно сказать," произнёс я. "Я никогда раньше об этом не рассказывал."
"Отличное время, чтобы начать."
"Я, э… У меня есть эта штука внутри," сказал я, понимая что это звучит абсолютно по-идиотски и ощущая прилив странного жара в щеках.
"В каком смысле," встревожилась она. "У тебя рак?"
"Нет, нет, это… Я слышу, ммм… Оно сообщает мне разное," сказал я. По какой-то причине мне понадобилось отвести взгляд от Деборы. На стене висела фотография обнаженного мужского торса; я снова посмотрел на Дебору.
"Боже," сказала она. "Ты слышишь голоса? Боже мой, Декс."
"Нет," сказал я. "Это не как слышать голоса. Не совсем."
"Ну тогда какого хера?"
Мне пришлось снова посмотреть на обнаженный торс, а затем сделать долгий выдох прежде, чем я сумел посмотреть на Дебору. "Когда я получаю одно из своих предчувствий, ну, знаешь. На месте преступления," сказал я. "Это происходит из-за того, что оно мне сообщает." Лицо Деборы застыло абсолютно неподвижно, как будто она слушала признание в чём-то страшном; собственно, так и было.
"Так что оно тебе говорит?" спросила она. "Эй, это сделал кто-то, кто считает себя Бэтменом?"
"Типа того," сказал я. "Просто, ну знаешь. Небольшие подсказки, которыми я могу воспользоваться."
"Можешь воспользоваться" повторила она.
Я действительно должен был снова отвести взгляд. "Оно пропало, Дебора," сказал я. "Что-то во всём этом деле с Молохом напугало его и прогнало. Такого никогда раньше не было."
Она взяла долгую паузу, и я не видел причин заговорить вместо неё.
"Ты когда-нибудь рассказывал папе об этом голосе?" наконец спросила она.
"Не понадобилось," ответил я. "Он уже знал."
"И теперь твои голоса пропали."
"Всего один голос."
"И поэтому ты ничего не сказал мне обо всём этом."
"Да."
Дебора клацнула зубами достаточно громко, чтобы я услышал. Затем она выдохнула не разжимая челюсти. "Или ты врёшь мне, что не делал этого," прошипела она, "или ты говоришь правду и ты грёбанный псих."
"Дебс…"
"И во что по-твоему я должна поверить, Декстер? А? Во что?"
Я не верю, что способен почувствовать настоящий гнев с тех пор как был подростком, и возможно, даже тогда я не был способен на настоящее чувство. Но Тёмный Пассажир исчез и я покатился под уклон к настоящей человечности, все старые барьеры между мной и нормальной жизнью истончились, и сейчас я почувствовал нечто, по-видимому очень близкое к настоящему чувству. "Дебора," сказал я, "если ты мне не доверяешь и предпочитаешь думать что это сделал я, то я за твоё доверие и крысиного хвостика не дам."
Она уставилась на меня, и впервые за долгое время, я вернул ей взгляд.
Наконец она заговорила. "Я всё ещё должна сообщить об этом. Официально ты не можешь находиться поблизости от этого места."
"Ничто не сделает меня счастливее," ответил я. Она ещё минуту пялилась на меня, затем поджала губы и вернулась к Камилле Фигг. Я немного посмотрел на её спину и направился к двери.
Не было никакого смысла тут слоняться, особенно после того как мне сообщили, официально и неофициально, что мне тут не рады. Было бы к месту сказать, что мои чувства задеты, но к удивлению, я был всё ещё слишком рассержен чтобы чувствовать обиду. И по правде говоря, меня всегда настолько шокирует, что я нравлюсь всем вокруг, что было почти облегчением увидеть разумную реакцию Деборы.
Это было хорошее время для Декстера, но по какой-то причине я не чувствовал себя победителем, направляясь к двери и к изгнанию.
Я ждал лифт, когда меня оглушил хриплый возглас "Эй!"
Я обернулся и увидел подбегающего ко мне жуткого и очень сердитого старика в сандалиях и черных носках, натянутых почто до его старых коленок. На нём так же были мешковатые шорты, шелковая рубашка и выражение праведного возмущения. "Вы полиция?" требовательно спросил он.
"Не вся," ответил я.
"Как насчет моей проклятой газеты?"
Лифты такие медленные, не правда ли? Но я пытаюсь быть вежливым когда это неизбежно, так что я успокаивающе улыбнулся старому психу. "Вам не понравилась ваша газета?"
"Я не получил свою проклятую газету!" закричал он, покраснев от усилия. "Я позвонил и сообщил вашим людям, а цветная девушка по телефону сказала звонить в газету! Я видел как парнишка украл её, а она меня отключила!"
"Парнишка украл вашу газету," повторил я.
"А я о чём только что сказал?" воскликнул он, добавив немного визга, что так же не сделало ожидание лифта более приятным. "Какого дьявола я плачу налоги, чтобы слушать, как она со мной так обращается? А она смеялась надо мной, чёрт побери!"
"Вы могли бы купить другую газету," успокаивающе сказал я.
Кажется, это его не успокоило. "Какого хрена я должен покупать другую газету? Субботнее утро, я в пижаме, и я должен идти за другой газетой? Почему вы просто не можете поймать преступников?"
Лифт издал приглушенный мелодичный звук, объявляя о своём прибытии, но меня это больше не интересовало, потому что у меня появилась мысль. Иногда у меня возникают мысли. Большинство из них никогда не появляются на поверхности, вероятно из-за постоянных попыток казаться человеком. Но эта мысль медленно всплыла вверх как пузырёк болотного газа и лопнула яркой вспышкой в моём мозгу. "Субботнее утро?" спросил я. "Вы помните в какое время?"
"Конечно я помню время! Я сообщил его, когда звонил: десять тридцать, утро субботы, и парнишка украл мою газету!"
"Откуда вы знаете, что это был парень?"
"Я смотрел через глазок, вот откуда!" закричал он на меня. "Я должен выходить в холл не смотря, учитывая как вы работаете? Забудьте об этом!"
"Когда вы говорите 'парнишка'," спросил я, "какой возраст вы имеете в виду?"
"Послушайте, мистер," ответил он, "по мне, каждый моложе семидесяти – парнишка. Но этому парню было около двадцати, и у него был рюкзак, какие они все носят."
"Вы можете его описать?"
"Я не слепой," ответил он. "Он стоял тут с моей газетой, и у него была одна из тем проклятых татуировок, которые они все теперь имеют, прямо сзади шеи!"
Я почувствовал легкое касание пробежавших по загривку металлических пальчиков и спросил, уже зная ответ. "Что за татуировка?"
"Глупая штука, один из тех японских символов. Мы выбивали из япошек дерьмо для того, чтобы покупать их автомобили и татуировать их проклятые буквы на наших детях?"