— Врешь ты все. Остывшее невкусно!
— Ты просто волшебница, — заверил я Риту. — Все было теплое.
Она хмуро убрала с лица непослушную прядь.
— Я понимаю, тебе надо… ну, ты знаешь… Ну, в смысле, работа у тебя… Но как жаль, что ты не смог попробовать… нет, правда, я все понимаю! — путано заверила меня Рита (хотя я сам не до конца уверен, что все понял). Она подала мне яичницу с сосисками и кивнула на небольшой телевизор рядом с кофе-машиной. — Все утро в новостях, ну, это… ведь это оно, да? И сестру твою показывали, она тоже говорила… про это, ну, ты знаешь. С несчастным видом.
— Да, радоваться ей нечему, — согласился я. — Хотя казалось бы: работа сложная, ответственная, теперь вот и по телику показывают.
Рита не улыбнулась моей легкомысленной шутке, только еще больше нахмурилась, пододвинула свой стул к моему, села и стиснула руки на коленях.
— Декстер, нам нужно поговорить.
Благодаря своим наблюдениям за жизнью других людей я знаю, что такое начало вселяет ужас в души мужчин. Довольно удобно, что у меня самого никакой души вовсе нет, но я все равно поежился, услышав эти зловещие и загадочные слова.
— Сразу после медового месяца? — уточнил я, пытаясь хоть немного понизить градус серьезности.
Рита покачала головой.
— Это не… то есть… — Она подняла было руку, но снова уронила на колени и, глубоко вздохнув, наконец выговорила: — Это про Коди.
— А… — отозвался я, понятия не имея, что «это» означает применительно к Коди. Мне он казался вполне нормальным… С другой стороны, я гораздо лучше Риты понимал, что, хотя Коди и выглядит как зашуганный человеческий детеныш, на самом-то деле он мой стажер, будущий Декстер.
— Он все еще такой… — Рита снова покачала головой и опустила голову. — Его… отец… делал такое, что… делал ему больно! Ужасная травма. Но… — Глаза жены заблестели от слез. — Так неправильно, так долго не должно быть! Он всегда такой тихий и… — Она опять поникла. — Я просто боюсь, что… — Слезинка капнула на колени; Рита шмыгнула носом. — Что он, наверное… ты знаешь… навсегда…
Новые слезинки последовали за первой, и я, обычно беспомощный перед лицом эмоций, догадался, что тут нужен некий утешающий жест.
— С Коди все будет нормально, — заявил я, благословляя собственное умение убедительно врать. — Ему лишь нужно выбраться из раковины.
Рита снова шмыгнула.
— Ты правда так думаешь?
— Конечно! — Я накрыл ее ладонь своей (жестом, недавно подсмотренным в кино). — Коди замечательный мальчишка! Просто он взрослеет чуть медленнее остальных. Из-за того, что с ним приключилось.
Она покачала головой и ударилась в слезы.
— Откуда ты знаешь?!
— Знаю. — Как ни странно, это-то я знал на самом деле. — Я прекрасно знаю, что он чувствует, потому сам прошел через такое же.
Жена обратила ко мне блестящие заплаканные глаза.
— Ты… ты никогда мне не рассказывал…
— И не буду. Но это очень схоже с тем, что было с Коди, так что я действительно знаю. Доверься мне, Рита.
И я снова потрепал ее по руке, мысленно добавив: «Да, доверься мне. Доверься, и я выращу из Коди замечательно приспособленное, полностью работоспособное чудовище, такое же, как я сам».
— Ох, Декстер, — вздохнула она. — Я тебе верю! Но ведь он такой…
И снова залилась слезами, орошая всю кухню.
— С ним все будет нормально, — повторил я. — Правда. Ему нужно выглянуть из раковины. Научиться играть с другими детьми, со сверстниками.
И мысленно дополнил: «Научиться притворяться быть как все», — хотя вслух этого не сказал.
— Если ты уверен… — пролепетала Рита и опять оглушительно шмыгнула носом.
— Уверен.
— Хорошо. — Жена промокнула глаза и нос салфеткой. — Тогда мы просто… — Хлюп. Шмыг-шмыг. — Наверное, нужно придумать, как ему почаще играть с остальными детьми.
— Главное — начать! — поддержал я. — Оглянуться не успеешь, как он и в карты мухлевать научится!
Рита высморкалась в последний раз.
— Иногда трудно понять, шутишь ты или нет, — сказала она, потом встала и чмокнула меня в макушку. — Здорово, что я тебя так хорошо знаю.
Конечно, знай она меня на самом деле так хорошо, как думала, она бы всадила в меня нож и бросилась со всех ног прочь, однако важная часть жизни состоит в поддержании наших иллюзий. Я промолчал, и чудно успокаивающая рутина завтрака продолжилась. Позволить кому-то за собой ухаживать — подлинное удовольствие, особенно когда этот кто-то — истинный профессионал на кухне. Я не против даже выслушивать сопутствующее ухаживаниям щебетание.