Чатски лишал труды моей жизни всякой радости.
Тем не менее я сам попросил его о помощи, и теперь деваться некуда. Остается только скорчить максимально хорошую мину и довести начатое до конца.
— Прекрасно! — улыбнулся я с неискренностью, неспособной даже самого меня ввести в заблуждение. — Когда начнем?
Чатски хмыкнул и убрал оружие в портфель, затем протянул портфель мне.
— Когда он здесь появится. Убери пока что в шкаф.
Я забрал портфель и понес в шкаф для верхней одежды в коридоре, но, собираясь только приоткрыть дверь, услышал где-то в отдалении тихий шелест крыльев… и замер. «Что такое?» — беззвучно спросил я сам себя. Чуть заметная конвульсия, чуть заостренное внимание, не больше.
Тогда я полез в портфель, выудил оттуда пистолет, изготовился и снова потянулся к ручке дверцы. Открыл… и в первый миг сумел лишь вытаращиться в неосвещенные глубины шкафа, дожидаясь, пока тьма раскроет надо мной свои крылья. То, что я увидел, было невозможно, нереально, как во сне…
В шкафу был Рохелио, приятель Чатски с первого этажа гостиницы, который обещал предупредить нас, когда Вайсс заселится. Теперь он, очевидно, ни о чем уже нас не предупредит, разве что посредством спиритического сеанса. Потому что, судя по его виду, по тому, насколько туго был затянут у него ремень на шее, как налились глаза и вывалился язык, Рохелио был окончательно и бесповоротно мертв.
— Что там, парень? — окликнул меня Чатски.
— По-моему, Вайсс уже заселился, — отозвался я.
Чатски слез с кровати и приблизился к шкафу. С минуту рассматривал увиденное, затем пробормотал:
— Черт…
Он протянул руку и пощупал пульс мертвеца (по-моему, довольно бесполезное занятие, но, надо полагать, того требовали правила). Разумеется, никакого пульса не было, и Чатски повторил:
— Черт, черт, черт…
Не знаю, конечно, чем такое повторение помогает, но он-то профессионал, поэтому я просто наблюдал за ним молча.
Чатски прощупал по очереди все карманы Рохелио.
— Универсальный ключ, — объяснил он, пряча ключ к себе. Потом вытащил из карманов всю обычную ерунду: ключи, платок, расческу, деньги. Деньги аккуратно пересчитал и произнес: — Канадская двадцатка. Как будто чаевые от кого-то, да?
— Думаешь, от Вайсса? — уточнил я.
Он пожал плечами.
— А ты много канадских убийц знаешь?
Резонный вопрос. Учитывая, что хоккейный сезон НХЛ пару месяцев как закончился, я мог предложить только одну кандидатуру — Вайсса.
Чатски выудил из пиджачного кармана Рохелио какой-то конверт.
— Есть! — обрадовался он и протянул конверт мне. — Мистер Б. Вайсс, номер 865. Наверное, купоны на бесплатный коктейль. Открой-ка.
Я вскрыл конверт и вытащил два картонных прямоугольника.
Точно, два бесплатных купона на коктейли в «Кабаре Паризьен», знаменитое кабаре при здешнем отеле.
— Как ты догадался?
— Я допустил ошибку. Когда я сказал Рохелио, что у Вайсса день рождения, он думал только о том, как бы представить в выгодном свете отель, ну и чаевые получить, конечно. — Чатски помахал купюрой в двадцать канадских долларов. — Ну вот, я лажанулся, и он погиб. А мы с тобой в дерьме по самые помидоры.
Выходит, Вайсс знал, что мы здесь, а мы и понятия не имели ни где он, ни что собирается делать, да к тому же в шкафу у нас обнаружился ужасно неприятный труп.
— Понятно, — сказал я, впервые радуясь возможности опереться на опыт моего спутника… разумеется, если исходить из того, что у него действительно есть опыт обнаружения трупов в собственном шкафу; впрочем, он, конечно, знал об этом всяко больше меня. — И что нам делать?
Чатски нахмурился.
— В первую очередь нужно осмотреть номер. Вайсс, наверное, уже свалил, но будет глупо не проверить. — Он кивнул на конверт у меня в руке. — Нам известно, в каком он номере, а он может и не знать, что мы знаем. И если он вдруг все еще там, то нам придется, как ты выражаешься, прибегнуть к «пиф-паф».
— А если его там нет? — уточнил я, поскольку и сам догадывался, что Рохелио — это нам прощальный подарок, а Вайсс уже рванул за горизонт.
— Если в номере его нет… — проговорил Чатски. — Или даже если он там и мы его уложим… В любом случае, парень, как ни жаль, но отпуск закончился. — Он кивком показал на Рохелио. — Рано или поздно труп обнаружат, и тогда нам кирдык. Надо убираться.