― Гвинет?
Я приготовилась к столкновению с ее телом и замерла, когда ее стройные руки обхватили меня в своих крепких объятиях.
Она отступила назад, нахмурив брови, и посмотрела на мой железный пояс так, словно он наносил ей личное оскорбление.
― Так не пойдет. Я же говорила Дрэйвену, что в этом нет необходимости, ― прищелкнула она языком.
В помещение вошли еще две женщины, одна из которых держала черную вуаль, а другая ― коробку с тюбиками краски внутри.
― Давай-ка мы принарядим тебя, хорошо?
Она с удивительной для нее силой развернула меня так, что я оказалась к ней спиной.
― Не то, чтобы нужно сделать так уж много. Ты всегда была очень красивой и милой. И станешь прекрасным дополнением к нашей семье.
― Что здесь происходит, Гвен?
― Разве Дрэйвен тебе не объяснил?
Мои волосы были подняты над плечом и оставлены свисать вниз.
Ну конечно… она же его родственница.
Я ни разу не вспоминала о ней с тех пор, как оказалась здесь, но теперь, когда она появилась, почувствовала себя преданной. Я подружилась с ней совершенно искренне и от души. А вот она вряд ли могла сказать то же самое. Скорее всего, Гвинет все время была замешана в этом.
Все это не было спланировано в один момент. То, что происходило, явно готовилось уже давно. Дрэйвен откуда-то знал моего отца. А еще упоминал о маме.
Прилив новой волны гнева заставил меня задуматься о том, чтобы развернуться и ударить Гвинет по ее поганой физиономии, но у нее и так было много странностей. Выводить ее из себя, оказавшись в итоге беспомощной и прикованной к стене, было крайне неудачной идеей.
― Ты можешь сказать мне, что именно будет происходить на этой... церемонии?
― Все, что необходимо, ― загадочно ответила она, игнорируя дальнейшие попытки получить ответы.
Мои волосы были уложены в элегантную прическу, а вуаль, которая пугающе контрастировала с белым платьем, была прикреплена к макушке. Краска для лица украшала меня так, что я стала похожа на Muerte (прим.: с исп. «Смерть»).
Гвинет повела меня вперед на цепи, которая теперь была закреплена не на туловище, а на моих запястьях. Женщины, которые ей помогали, ушли, и их заменили четверо крепких мужчин, которые вели нас с нижнего уровня Ротуэлла на верхний.
Чем ближе мы подходили к главному залу, тем сильнее сводило мой желудок. В помещении горели черные свечи, придавая сатанинскому интерьеру еще более жуткое сияние. Когда я оказалась в передней части церкви, мой взгляд переместился со скамей, заполненных облаченными в мантии мужчинами и женщинами, на место, где Денниса, Троя и Джессику заставили встать на колени перед каменным алтарем.
Все трое были раздеты догола, их головы были склонены в знак покорности, а плечи подрагивали.
Изы нигде не было видно, как и Кайла. Дрэйвен, Корбин и Айзек стояли перед ребятами, словно три дьявола, готовые устроить страшную расправу.
― Как же это волнительно! ― прошептала Гвинет, широко улыбаясь.
Меня повели прямо к алтарю, и я прошла между стоящими на коленях Деннисом и Джессикой, заметив, что у Троя по лицу стекала кровь, а на его теле были большие синяки. Деннис был более бодр, но его лицо тоже было опухшим. Джессика же была застывшей словно статуя.
Я вопросительно посмотрела на Дрэйвена, но тот лишь улыбнулся в ответ. Он переоделся, облачившись лишь в черную мантию, под которой был совершенно обнажен. На его шее висел амулет в виде пентакля (прим.: пятиконечная звезда внутри круга), на загорелом теле выделялся пресс, а на левой груди красовалась татуировка на иностранном языке. Темные волоски окружали основание толстого длинного члена.
Я оторвала от него взгляд, сглотнув застрявший в горле комок, но только после того, как поймала его многозначительную ухмылку.
― Присаживайся, ― велела Гвинет, достаточно тихо, чтобы расслышала только я.
Мне потребовалась минута, чтобы вскочить на массивный каменный помост со связанными руками, но, в конце концов, мне это удалось. Я включила автопилот, стараясь не реагировать на происходящее. Не имея представления, куда увели Изу и Кайла, я не могла рисковать и злить кого бы то ни было.
― Удачи, ― прошептала Гвинет, быстро расправляясь с моими оковами.
Цепи упали с моих запястий и исчезли вместе с ней, когда она скрылась в тени.
В это время Дрэйвен приступил к своей речи перед прихожанами, и множество мужчин и женщин в мантиях посмотрели на него с восторженным вниманием.
Мне было совершенно безразлично, о чем он говорил. Я незаметно осматривала зал, пытаясь обнаружить хоть какие-то следы своей сестры.
― Сегодня мы избавим Аделиту Асмо от всей неблагоприятной энергии и даруем ей радость служения мужчине, предоставив право на фамилию Алистер.
Этого было достаточно, чтобы привлечь к нему мое пристальное внимание. Айзек поднял руку и трижды позвонил в небольшой колокольчик. Как по команде, из тени вышли два человека в мантиях и подошли к Деннису, подняв его под подмышки. Еще двое подошли ко мне, но не предприняли никаких попыток прикоснуться. Их лица были лишены всякого выражения.
― Прошу, ― взмолился Деннис.
― Чашу, ― потребовал Дрэйвен.
Он двинулся к центру сигила, выложенного на мраморном полу, с изогнутым серебряным клинком в руке. Корбин бесшумно последовал за ним, неся соответствующий клинку кубок.
Я напряглась, почувствовав, как по телу прокатилась волна ужаса.
Почувствовав перемену в моем поведении, мужчины рядом со мной придвинулись ближе. Денниса заставили встать на колени перед Дрэйвеном, и его лицо оказалось практически на уровне оголенного члена.
Дрэйвен заговорил на смеси английского и, как я предположила, латыни. Речь была близка к испанской, что позволило мне разобрать некоторые слова.
― Я осуждаю тех, кто явился сюда, чтобы проявить неуважение к нашему демоническому храму и запятнать нашу веру. И отвергаю их мольбы о жизни. В свете того, что они являются преступниками, я, прежде всего, заберу глаза, которые возжелали то, что священно.
Без лишних предисловий Корбин шагнул вперед и схватил волосы Денниса, оттягивая его голову назад, чтобы Дрэйвен смог вонзить свой клинок прямо в центр его правого глаза.
Крики Денниса заполнили зал, и его тело задергалось в тисках мужчин в мантиях и Корбина.
Трой внезапно вскочил на ноги, словно мог что-то предпринять, но Айзек повалил его обратно на пол, и с силой удержал.
Джессика наклонилась вперед, и ее вырвало. Но звук ее рвотных позывов был заглушен агонией Денниса. Мой желудок взбунтовался, но извергаться было нечему. Я замерла, глядя на сюрреалистичную сцену, разыгравшуюся передо мной.