Райский вышел… Баркан только сейчас начала приходить в себя… Бежать — было первой мыслью. Она соскочила со скамейки. Ноги плохо слушались, коленки подгибались от слабости… В дверь заглянул Райский.
— Ну, что вы застряли? Идите сюда.
— Сейчас… У меня, кажется, ботинки… Ботинки надеть.
— Поживей! — Райский закрыл дверь.
Надевая ботинки, Баркан заметила, что перепутала их, но переобуваться не стала. Вошел Райский.
— Готовы? — Его раздражала эта долговязая особа. — Я не понимаю, как вы работаете, если так боитесь формы, — глядя на ее дрожащие пальцы, сказал он.
Баркан послушно встала, пошла во двор и помогла перенести Грохотова.
— Заносите ноги. Теперь бросайте… Ничего. Надо привести его в чувство, — командовал Райский. — Дайте воды.
Баркан бросилась искать воды. Наступила на кочергу, стоявшую у печки, и получила сильный удар по колену. Эта боль немного привела ее в себя.
«Двум смертям не бывать, а одной не миновать», — решила Баркан. Нашла ковшик, зачерпнула из кадки воды и подошла к раненому.
18. Знакомые
Райский нагнулся к пограничнику, всматриваясь в лицо.
— A-а… старый знакомый. Вот и встретились… — Взглянув на ходики, выругался, не обращая внимания на женщину.
— Скоро одиннадцать… Да очухайся ты! — ударил он Грохотова.
— Что вы делаете? Он ранен, — робко запротестовала Баркан.
Райский посмотрел на нее тяжелым взглядом, прищуря глаза.
— Ну так что?
Баркан молчала. Она разжала зубы пограничника и влила ему в рот воды. Вода потекла по подбородку, за воротник гимнастерки.
Грохотов хотел расправить затекшие члены, но руки были связаны за спиной. Он открыл глаза.
— Вот, наконец-то! Отойдите…
Баркан отошла к печке и выпила из ковшика оставшуюся воду.
— Узнаешь? Нет? Мы сегодня с тобой в лесу встретились… Теперь положение изменилось.
Грохотов обвел глазами комнату и узнал знакомую обстановку. Райский стоял, закусив губы. Он рассчитывал на помощь Звягина, а теперь приходилось действовать одному. Медлить нельзя ни минуты.
— Быстро отвечай на два вопроса. Где расположен пост у болота? Понимаешь? — доставая маузер из кармана, спросил Райский.
— Понимаю.
— И пароль? Знаешь пароль на сегодня?
— Знаю.
— Говори… ну?
Пограничник посмотрел на Баркан, и на лице его появилось недоумение. Он перевел глаза на Райского.
— С матерью-то простился? — иронически спросил Грохотов.
— Ты что? Шутки шутить!? Отвечай на вопросы. Завесьте окно, — обратился диверсант к женщине, стоявшей у печки.
Баркан подошла к окну, не переставая думать о том, как бы незаметно удрать, но оставить измученного и раненого красноармейца на произвол этого бандита она не решалась.
— Будешь говорить? — нервничал Райский, поглядывая на часы.
— Поговорим. Ты сядь, не торопись.
— Пароль!
— На что тебе пароль? Шинель-то с чужого плеча. Не у нашего ли начальника свистнул? Эк, как тебе некогда. Днем ты поспокойней был.
Баркан подошла к раненому.
— Пароль ты не знаешь, — решил Райский.
— Знаю.
— Ты хочешь выиграть время. Не выйдет. Где расположен пост у болота?
— А карта у тебя есть? Как же я без карты покажу. Руки связаны к тому же… Ну, ладно. Так и быть, слушай. Пойдешь прямо, потом направо, потом опять прямо и как раз упрешься.
— Дурака валяешь? — прошипел Райский и ударил пограничника по лицу. — Если жить хочешь, говори. Ну?!.
Баркан с ужасом наблюдала за каждым движением Райского. Она плохо понимала их разговор, но когда бандит ударил пограничника, схватила из печурки нож.
— Будешь говорить… Ну? — кричал Райский.
— Видишь, вон электричество горит… Как ты полагаешь, что лучше: лучина, керосин или электричество?
— А, дьявол! — Райский в бешенстве ударил Грохотова маузером по скуле.
Голова пограничника мотнулась и беспомощно повисла.
В это время послышался далекий выстрел.
Райский подбежал к окну.
— Дайте ему воды… займитесь… я лошадь распрягу…
Бандит выскочил из избы. Баркан бросилась к Грохотову и ножом принялась разрезать веревки.
— Очнитесь, очнитесь… Он скоро придет… Очнитесь… Товарищ, я вас очень прошу… Ради Бога очнитесь, — бормотала она.
Наконец веревки были разрезаны. Баркан зачерпнула ковшик воды и опрокинула его на голову пограничника.