— Что?.. Где он?.. — прошептал пограничник, открывая глаза.
— Он распрягает лошадь… Он сейчас придет… Он меня принимает за свою сообщницу…
— Руки… Спасибо.
Большим напряжением воли Грохотов заставил себя приподняться, но сразу же сел.
— Нет, не могу… Сейчас, сейчас дайте пить… Когда он придет… его надо обезоружить. Ударьте его чем-нибудь… оглушите… — С трудом говорил боец.
— Я не умею…
— Его надо задержать… Не показывайте вида…
В сенях послышались шаги. Грохотов принял прежнее положение. В избу вошел Райский.
— Очнулся?
— Очнулся, — ответил Грохотов, боясь, что профессорша выдаст себя, если будет отвечать.
— Отойдите от него. Ну как, молодой человек? Будем говорить?
— Будем.
— Где пост?
— Пост расположен… в хорошем месте. Скрытно, замаскирован. В прошлом году я на этом посту сразу двоих бандитов задержал… вроде тебя, такие.
— Я тебя пытать буду, но ты мне скажешь!
— Не скажу.
— Тогда сдохнешь!
За окном раздался далекий взрыв гранаты. Райский вздрогнул. «Началось», — подумал он. Увидев, что Грохотов улыбнулся, бандит резко крикнул:
— Напрасно улыбаешься!
— Ваших бьют, — ответил пограничник.
Райский с ненавистью посмотрел в глаза Грохотову. Если он на заставе не убил лейтенанта, то только потому, что не был уверен в исходе операции и не хотел до конца выявлять себя. Теперь же, когда на границе загремели выстрелы и пролита кровь, остерегаться и церемониться нечего.
Райский поднял маузер и прицелился в пограничника, но выстрелить не успел. Баркан кочергой ударила бандита по руке. Маузер выпал. Баркан схватила его и передала Грохотову:
— Берите скорей… берите…
Пограничник взял револьвер, Баркан убежала за печку.
— Руки вверх… Ну, стреляю!
Райский, кривясь от боли, поднял руки.
Увидев выглядывающую Баркан, он сквозь зубы сказал:
— Предательница… язва…
Грохотов, облокотившись одной рукой о стол, держал бандита на мушке. «Если буду терять сознание — убью», — решил он.
— Обыскивайте.
— Я не могу… лучше убейте его… — отозвалась Баркан.
— Где старики?
Половица, на которой стоял Райский, заходила под ударами.
— Здесь… здесь, Андрюша, — послышался голос старика.
— Живы? Обыскивайте скорей… у него еще есть оружие…
Баркан боязливо подошла к Райскому. Ей казалось, что он, как хищный зверь, кинется и разорвет ее в клочья. Осторожно засунув руку в карман шинели, она вытащила браунинг. Переходя на другую сторону, Баркан на мгновенье стала между нарушителем и пограничником. Райский стремительно схватил ее за руки и, прикрываясь ею, стал пятиться к двери. Грохотов поднялся и, шатаясь, хотел зайти сбоку. В тот момент, когда Райский выпустил полумертвую от страха женщину и выскочил за дверь, боец выстрелил, но выстрела не последовало — маузер был разряжен. Грохотов бросил его на пол и, собрав последние силы, кинулся к окну.
— Румба!.. Сюда!.. Румба!.. — свистел боец своей любимице.
Баркан металась по избе.
— Убежал… ай, убежал!.. Что делать?
Грохотов видел, что Райский ничего не мог поделать с лошадью. Он свистел, понукал, хлопал по спине рукой, бил каблуками, но лошадь крутилась на одном месте, вскидывая передние ноги, фыркала и не понимала, чего от нее хотят.
С границы доносился треск перестрелки. Послышалось ровное таканье пулемета. Деревня просыпалась. В окнах зажигались огни. Райский соскочил с лошади, взял из телеги свой чемодан, подбежал к изгороди, перелез и скрылся в темноте.
Баркан не знала, что делать. Она видела в окно, как убежал бандит. Заметив, что пограничник лежит без сознания на подоконнике, подхватила его под руки, с трудом перетащила на кровать и открыла крышку подпола. Старик и Ульяна вылезли и бросились к Грохотову.
— Андрюша… голубчик… — Ульяна захлопотала около зятя.
— Дедушка, ружье заряжено? — тормошила старика геолог.
— Заряжено.
— Где нажать, чтобы выстрелить?
— Что? Нажать? Чего нажать? — не понимал дед. — Не здесь… не здесь… вот где нажать… только сперва надо курок взвести.
— Я догоню его, — прошептала геолог и выбежала из комнаты с ружьем.
— Куда ты?.. Стой!.. — крикнул дед.
— Помогай. Да не суетись ты, воин!.. — прикрикнула на него Ульяна, перевязывая Грохотова.
19. По следу
Отделение Маслова с тревогой прислушивалось к доносившейся перестрелке. Когда затакал пулемет, Левин сказал командиру: