— Как тебя зовут?
— Таня.
— Хорошо. Еще кто?
— Я не боюсь. Меня Зиной зовут, — выступила вперед девушка.
— Вот что, Таня и Зина. Идите на кухню и мойте руки, но мыть надо щеткой с мылом, горячей водой. Когда вымоете, ни к чему не притрагивайтесь. Понятно? Остальные шагайте в склад, там получите халаты. Старшина, халаты всем и запасных десяток. Перевязочный материал пришлите.
— Есть. За мной, девчата.
Оставшись одна, Варвара Кузьминична зажгла спиртовку и поставила кипятить инструменты. Таня вернулась с двумя большими тазами.
— Поставь сюда. Так. Хорошо.
С границы донеслась частая перестрелка.
— Во как! Не бойся, девушка. Смотри на меня.
Врач оглянулась. У Тани по щекам катились крупные слезы.
— Ты что, девочка?
— Его убьют… — прошептала Таня.
— Э-э-э… вот оно что! — догадалась Варвара Кузьминична. Привлекла к себе девушку и обняла ее. — Не надо, не надо… Никогда прежде времени не волнуйся. Разве что-нибудь случилось? Они там великое дело делают. Родину защищают. А тут слезы… Слезы для них оскорбительны.
— Так я же понимаю…
— Иди-ка лучше руки мой… Как следует. Иди, иди.
Таня ушла.
Варвара Кузьминична проводила девушку ласковым взглядом и подошла к столу.
В лазарет, шумно переговариваясь, вошли в халатах девушки, и в комнате сразу стало белей и как будто светлей.
22. На четвертом посту
У Гришина от усталости и напряженного вглядывания в темноту прыгали перед глазами разноцветные звездочки и мешали наблюдать. Наступившая тишина казалась тяжелой, она придавила людей к земле — не встать.
Гришин прислушался, закрыв на минуту глаза. Рядом на сосне поскрипывал жук-дровосек, в стороне пугливо пискнула птица. Сбоку послышались осторожные шаги и топот:
— Гришин… Гришин…
— Сюда, Симонов, — отозвался вполголоса часовой.
Две тени направились к нему и легли по бокам.
— Это кто? — спросил Гришин.
— Я, Крокет, я на грузовике приехал.
— A-а… ты зачем?
— Где начальник?
— Начальник влево.
— Не стреляют? — глядя на черневшую внизу лощину, спросил повар.
— Какое стрелять, — теперь, наверно, мечтают, как бы лататы задать, — ответил часовой.
— Много их в живых-то осталось?
— Не знаю.
— Я к лейтенанту пойду, — сказал Крокет и, прячась за деревьями, скрылся в темноте.
— Смотри, Симонов… я что-то ни черта не вижу, — тихо проговорил Гришин. Он закрыл глаза и положил голову на приклад винтовки.
— Ничего не видно… Лежат?..
— Лежат. В лощину их загнал начальник, — не поднимая головы, ответил часовой.
— Внимание! — раздался слева голос лейтенанта.
Гришин поднял голову. Звездочек перед глазами уже не было.
— Предлагаю сдаться, — продолжал лейтенант. — Вы окружены и никуда не уйдете.
Нарушители молчали.
— До утра будем лежать… не сдаются, — сказал Гришин. — Неужели еще надеются?
Справа раздался треск веток. Бойцы насторожились. Прямо на них шла группа людей. Еле слышно звякала разматывающаяся катушка. Кто-то тянул провод телефона.
— Кто идет? — спросил Гришин.
— Свои, — отозвался из темноты голос политрука. — Где начальник?
— Начальник слева.
Когда группа людей подошла к лежащим, Гришин узнал в одном из них помощника коменданта участка. Это был высокий, худощавый, с большими пушистыми усами человек. Красноармейцы его любили, но немного побаивались: он иногда задавал неожиданные вопросы, проверяя знания бойцов, и плохие ответы вышучивал так, что все покатывались со смеху. А не ответивший боец стоял красный, искренно желая провалиться сквозь землю, и уж в другой раз непременно отвечал на «отлично».
Помощник коменданта огляделся и, нагнувшись к лежавшему бойцу, спросил:
— Как ваша фамилия?
— Гришин, боец третьего взвода, первого отделения, товарищ капитан, — тихо ответил часовой.
— A-а… узнали. По каким признакам узнали?
— По росту, товарищ капитан.
— По росту… так, так. Да, рост у меня выше нужного, ростом родители наградили, не постеснялись, — говорил капитан, внимательно оглядывая местность.
Гришин чувствовал, что капитан, разговаривая с ним, думает совсем о другом.
— Ну, а что противник?
— Молчат, товарищ капитан.
— Так. Молчат. Соли на хвост насыпали, они и замолчали. Я останусь тут, — решил капитан. — Мы тут с Гришиным командовать будем. Товарищ политрук, найдите лейтенанта, передайте, что я здесь, и узнайте, не вызвать ли помощь.